Небеса всё знают

– Всё. Ты слишком вульгарно одеваешься, и это мне не нравится. Эти парни спрашивали, где ты. А когда я им сказал, что спишь, то тут же они начали обсуждать, какая ты, наверное, сладкая и прекрасная, и что не прочь тебя разбудить более глубоким способом. Это отвратительно. И вчера ты была неправа, я… никаких… ничего. Поняла? – От быстрой речи, запутанной и несвойственной мне, дышу рвано, хочу бежать и снова разумно подумать, но что-то в её взгляде теплеет.

– Поняла. Я шутила, Флинт. Да, ты мужчина, и я не против, когда они на меня смотрят. Но у меня нет никакого желания уложить тебя в постель. Ты вряд ли вытерпишь скачку со мной, поэтому расслабься и снова стань тираном, – спокойно произносит она и подходит к столу.

– Я тиран? И с чего ты решила, что у меня сил не хватит? – Возмущаюсь такой оценке. Но вчера я слышал, как она стонала моё имя. Проклятая фантазия. Не было этого. Она бы так легко не пила чай и не смотрела в мои глаза, когда мне это делать стыдно.

– Ты любишь покричать и построить всех так, как ты хочешь. Но меня не построить. Не тем путём, который выбрал ты. И я не решила, что ты слаб в сексе, я это вижу. Вряд ли такую вещь, как страсть ты знаешь. Скорее всего, что-то очень медленное и недолгое. Да и разговор этот неуместен, не находишь? Ты же мой дядя, а с ним такие темы не затрагиваются. С ним дружат, – она пожимает плечами и делает ещё один глоток чая.

Вот и получил то, к чему стремился. А чего я ожидал? Что она скажет нечто иное? Ведь я постоянно повторял это, и теперь она согласна дружить. И это же неплохо. Значит, мой план легко можно воплотить в жизнь. Что делать с похотью? Это пройдёт. Сейчас самый пик и женщины у меня давно не было. Это чертовски глупое оправдание тому, что я чувствую сейчас. Я разочарован собой. Прекрасно. У меня ведь мало проблем, мне ещё требовалось ко всему получить средний палец и принижение меня как мужчины от Джесс.

– Да, ты права. Тогда забудем об этом, и я не люблю кричать. Постараюсь этого впредь не делать. Хорошо, что мы это решили. Дружба была бы замечательным результатом. Какие у нас планы? – Беру себя в руки и натягиваю улыбку.

– В мастерскую. Ты доделаешь тот стол, который измучил уже, – Джесс ставит чашку на столик и подскакивает ко мне.

– Я буду готова через пятнадцать минут, дядя Флинт, – она так быстро чмокает меня в щёку, что я не успеваю даже удивиться, и девушка уже оказывается у выхода в гостиную.

– Завтрак был вкусным. Спасибо, – подмигивает мне и исчезает.

А я, как идиот, стою и ощущаю мягкие губы на своей щеке. Как то место, где она оставила влажный поцелуй, полыхает и впитывается в кровь очередной порцией сумасшествия.

– Чёрт, – шиплю и кривлюсь от боли в руке, от боли в паху, от того, как резко в одну секунду накалился член и теперь причиняет неудобство.

– Дядя Флинт, – передразниваю её и собираю недоеденный завтрак со стола.

Какой я к чёрту дядя? Я мужчина, привлекательный мужчина. Приехали. Вот что означает принять своё вожделение и поддаться ему. Ничего не предпринимать, чтобы с ним бороться. Оно приносит недовольство и злость. Я сам не знаю, чего хочу от этой жизни. Так легко рушатся решения, буквально за несколько минут всё переворачивается, и теперь хочется драться, бороться за что-то. Но я не имею права. Двенадцать лет. Между нами стоят двенадцать лет, и никогда это не изменится. А ещё моя сестра, вина за прошлое, её жертва, которую она заплатила из-за меня, да и многое. Но всё же, помогать это мне не помешает. Дружба. Довольно удачное стечение обстоятельств. Возможно, я уговорю её поступить в другой университет и пойти на дизайнера. Попытаться стоит. А как справится с тем, что моё тело не хочет слышать меня? Оно предаёт. Оно жаждет нового приключения, которое станет смертельным для меня. Ничего. Мне тридцать, и к этому возрасту пора было уже научиться терпеть. Да, я никогда не держал себя в этом деле в рамках. Никогда. Позволял себе всё. Буквально всё, а теперь есть клетка. И в ней я с полуголой Джесс, возбуждающей меня до отключения всех разумных клеток головного мозга.

– Я готова. Вчера я пригнала папину машину после работы, заправила её, поэтому можем ехать. Ключи, как обычно, на крючке, – Джесс входит в кухню, а я так и стою с тарелкой.

– У тебя нет ничего нормального из одежды? – Зло оглядываю её голые ноги в кедах и джинсовых шортах, короткую футболку на одно плечо, открывающую плоский живот.

– Как и белья у тебя не водится? – Отмечаю, когда взгляд натыкается на возбуждённые соски, выпирающие на белой ткани.

– О, боже, опять? Серьёзно? Жарко на улице, Флинт. Чем тебе моя грудь не нравится? – Она сжимает полушария, рассматривая её, а я поднимаю взгляд к потолку. Да не делай ты так, мне подохнуть хочется.

– И когда ещё забыть о бюстгальтере, как не в восемнадцать? Ненавижу его. Он неудобный, – продолжает Джесс.

– Ещё скажи, что так удобнее сразу же добираться до твоей груди. Без препятствий? – Фыркая, открываю шкафчик и выбрасываю омлет вместе с тарелкой. К чёрту.

– Да ты понял суть, дядя. Так и смысл жизни найдёшь. Если больше вопросов и недовольства нет, то поехали уже, – смеётся Джесс.