ремень безопасности.
— Да, я понял Луи и его любовь к самостоятельному
вождению, — ответил папа, заводя мотор.
В голове теснилось куча вопросов и фраз, но ни одна не шла с
моего языка, и я просто отвернулась к окну. Мы ехали в полной
тишине, и это стало тяготить.
— Ты живёшь всё там же? — мой голос звучал слишком
весело, слишком наигранно в этом маленьком пространстве.
— Нет, мы переехали с Пати в округ Кенсингтон, а наш дом
был продан ещё четыре года назад. Разве Маргарет не говорила
тебе или Луи? — нахмурился мой родитель, а я была поражена.
— Нет, — тихо ответила я, вновь отвернувшись к окну.
Как мама могла не сказать мне об этом? А Луи? Мы ведь
видимся часто, болтаем по скайпу, телефону. И ни один не сказал.
Предатели!
Наше гнездо, наш рай был продан. Мои воспоминания, всё,
что тут у меня оставалось было отдано кому-то другому. Обидно.
Вновь эта чертова обида и во всём виноват один кобель. Я сжала
зубы от злости, да так сильно, что они скрипнули.
— Но новый дом больше, уютнее и в самом элитном районе.