Без правил

хотел унизить Луи, потом я отбил у него Леону, в которую он

был влюблен и распространил слух, что он гей. Мы не общались

долгое время, только год назад решили, что пора принять наше

прошлое. Но себя я простить не могу из-за тебя. Мне даже сейчас

хреново вспоминать это, — он смотрел на меня с жалостью,

отчего я возненавидела его ещё больше, что сжала губы и

отвернулась, смотря в окно.

Над нашим столиком повисла грозовая туча, готова вот-вот

разразиться яркой молнией и оглушающим громом.

Успокойся, — приказывала я себе. — Успокойся!

Но я не могла, хотелось бросить в него чем-то, закричать, ударить. Спросить: «За что? Почему я?». Я сильнее сжала губы,

не дав своей слабости сорваться с губ.

— Малышка, ты когда-нибудь сможешь меня простить за это?

— тихо спросил Гарри, и я повернулась к нему, сжимая всю свою

гордость в кулак.

— Это дело прошлых лет, — спокойно ответила я ему и даже

изобразила что-то на подобии улыбки. — Я должна тебя даже

поблагодарить за то, что разбил мои глупые мечты. Это помогло

мне стать свободней, счастливей и уверенней…

— Ливи, я не верю тебе,— покачал он головой.