Монстры повсюду
В одиноком доме на болотах, человек встречает душераздирающее чудовище... Что-то древнее, отвратительное; то, что скользит по бесплодным равнинам и галактикам за пределами нашей вселенной... Злобный, изголодавшийся кошмар. Его не возможно насытить, пока оно не поглотит поколение за поколением в своей пасти безумия.
Мужчины. Женщины. Даже дети. С широко распахнутыми, горящими глазами и стекающей по подбородку слюной. Они считали Гуди Мапл причиной их грязной, голодной, несчастной жизни. И не важно, была она ведьмой или нет. Она была лишь символическим агнцем, которого нужно было сжечь. Но кому достанется хорошо прожаренная ведьмовская плоть?
Это была простая работёнка для отставного морпеха. КПП научно-исследовательского центра оборонного ведомства. Вот только изучали они древние запрещенные фолианты тайных знаний по исчезнувшим религиям и забытым богам. Их цель - призыв безбожного, отвратительного кошмара из самых подвалов реальности, этого извивающегося скитальца тьмы. И он придет, чтобы поглотить мир.
Фантастическая потрясающая коллекция самых разнообразных историй "лавкрафтовского" ужаса, каждая из которых связана с мифами Говарда Лавкрафта.
NoName Club Shestigor
Тим Каррэн. Монстры повсюду
Скользящий
Даже сейчас, спустя столько лет, наполненных ужасом, я с трудом могу говорить о том, что видел в том прогнившем доме на болотах. И что ещё хуже - это "что-то" видело меня... Мерзость, которая до сих пор преследует меня, которая предъявила на меня свои права, которая год за годом высасывает мой разум, как пиявка.
Я потерялся. Вот так всё и началось. Потерялся во мрачной пустоши болот. Я любил ходить в походы и был кем-то вроде любителя-натуралиста. И именно благодаря своему хобби я столкнулся с этим кошмаром, а кошмар столкнулся со мной.
Наступила ночь, и небо из свинцово-серого превратилось в насыщенно-чёрное, как кипящий котёл ведьмы. Из лощин и болотных низин поднимались кверху длинные, нелепые тени. Ветер выводил заунывный траурный марш среди непроходимых пустошей с кочками и дренажными колодцами. И напоминало это пронзительный голос погребённых душ.
Я сразу вспомнил, что время уже позднее, а я тут совершенно один, и вдоль позвоночника пробежал холодок.
Я отклонился от главной дороги, сошёл с тропинки, покружил у болот, перелазил через загнившие поваленные деревья и обходил крутые скалистые кряжи. И всё это - ради нескольких видов болотных орхидей: гнездовки, пальчатокоренника и ятрышника.
Там меня и застали сумерки.
Среди сырого сфагнума и вереска, где я пристально изучал лишайники, таволгу и особенно - огромную жирянку. Я должен был выйти из болот час, а то и два назад, но не мог оторваться, завороженный сказочной природой.
Вскоре начался дождь. Я поднялся с земли и потерялся в лабиринтах вереска и осоки. В радиусе нескольких километров не было никакого жилья. Я промок до нитки, и дождевая вода стекала по полям моей шляпы мне за шиворот. Я замёрз, вымок, а вокруг не было ничего, где бы я мог укрыться от непогоды. Я схватил палку и пошёл через болота, но ночью это было абсолютно бесполезно. Я не мог найти тропу. Вокруг меня лежала лишь топь, мечтающая поглотить меня живьём. Дождь лил как из ведра, опустился густой туман; вода переливалась через край ботинок.
Пробродив более часа под проливным дождём, я увидел дом на вершине пологого, поросшего травой кряжа.
Это было высокое покосившееся здание из раскрошившегося от времени камня, обвитое виноградными лозами и другими ползучими растениями. А вокруг дома росли карликовые дубы. Территория вокруг дома, заросшая сорняками, выглядела неопрятно. Этим утром в холмах я натыкался и на другие заброшенные хижины с покосившимися стенами и заколоченными окнами.
Они были заброшены в течение многих десятилетий.
Но эта лачуга...
Ещё до того, как я увидел тусклый жёлтый свет в окнах, я подсознательно знал, что она не пустовала. Меня не отпускало неприятное ощущение, что за мной наблюдают. Только не мог понять: из дома или со стороны болот. Ощущение было отвратительным, и я бросился к разваливающемуся дому. От насыщенного запаха подгнивающей растительности меня чуть не стошнило.
Я забарабанил в запертую дверь. Минут через пять мне открыли.