Рассказы

И, не дожидаясь ответа, зашла в домик.

Он был обставлен лучше, чем Лоис ожидала. Должно быть, старик прожил здесь какое-то время. Вместо стула здесь стоял двухместный диванчик и весьма пошарпанный кофейный столик. В комнате было не одно, а два окна; напротив двери на стене висели семейные фотографии в рамках: старик со старухой и девочка-подросток. В придвинутом к стене ящике лежали камешки, ракушки и всякие хозяйственные инструменты. В углу стояла бейсбольная бита.

Лоис ненадолго присела на диванчик. У неё зазвонил телефон. Она сняла трубку:

— Алло? — ответила она, но услышала в ответ лишь зияющее молчание, которое её напугало. Лоис быстро положила трубку.

Освещение снаружи изменилось. Всё ещё был день — здесь вообще бывает ночь? — но это был оранжевый насыщенный полуденный свет, а не яркая белизна утра, как мгновение назад. Лоис встала. Краем глаза она заметила, что свалка, кажется, исчезла, но сдержалась и не повернула голову, чтобы посмотреть. Вместо этого Лоис слегка пригнулась и шагнула вперёд, готовясь к тому, что может увидеть.

Она сделала глубокий вздох и выглянула в окно.

Ⓒ The Playhouse by Bentley Little, 2015

Ⓒ Руслан Насрутдинов, перевод, 2020

И миль немало впереди до сна[55]

Один

Во сне он снова был целым и невредимым, в отличном настроении и с высоко поднятой головой он шёл по залитой солнцем улице, чувствуя гордость, думая о жене, нисколько не сомневаясь в том, что Барбара принадлежит только ему и на другого мужчину даже не посмотрит.

Он опустил взгляд на пальцы. Они были длинными, очень необычными, очень неестественными; но изгибались изящно, почти чувственно. Он пошевелил пальцами левой руки. Они отвечали на команды его мозга, но делали это с задержкой, спустя пару ударов сердца после начала хода мысли.

Он поднял взгляд, и там была Барбара. Она стояла посреди тротуара, в купальнике, который он купил ей во время медового месяца в Калифорнии. Слева он мог видеть дом, белый двухэтажный дом с зеленой отделкой. Он никогда раньше его не видел, но почему-то дом ему нравился, поднимал настроение.

— Я люблю тебя, — сказала Барбара. Её голос был гортанным возбуждающим шёпотом.

Он обнял жену, длинные пальцы ласкали кожу её спины; Барбара прижалась к нему, их губы встретились и они поцеловались.

Эд проснулся расстроенным, его тело напряглось и вспотело. Он посмотрел на лежащую рядом Барбару, на её плечо, показавшееся из-под одеяла. Некоторое время он тяжело дышал, затем откинулся на подушку, закрыл глаза и попытался отстраниться от чувств охвативших его. В миллионный раз он проклял аварию, лишившую его… мужественности. Эд глубоко вздохнул и потянулся к Барбаре, но она от него отодвинулась, хмурясь и бормоча что-то во сне. Одинокий на свой половине кровати, он уставился ей в затылок, из-под век невольно побежали слёзы, и он заплакал.

За завтраком всё было в порядке.

Эд проснулся первым, принял душ и побрился; ко времени, когда на кухню спустились проснувшиеся Барбара и Лиза, он уже сделал апельсиновый сок и принялся за яичницу. Барбара довольно улыбнулась и чмокнула его в щеку, а Лиза быстро обняла, прежде чем сесть за стол и выудить из газеты развлекательную страничку.

Было здорово вот так проводить время с семьёй, и в такие моменты у него почти получалось убедить себя, что важно именно это. Быть близкими друг другу. Быть вместе. Заботиться друг о друге. Он почти мог убедить себя, что секс, в конце концов, всего лишь незначительная часть жизни.

Почти.

Эд посмотрел на Барбару, которая пила сок глядя в окно. Она была так же красива, как и в день их свадьбы. Возможно, ещё красивее. Появилось несколько морщинок вокруг глаз, несколько лишних фунтов на бёдрах, но это был естественный результат жизненного опыта и он добавлял характера и женственности внешней красоте её юности. Ему сложно было разумно объяснить, но её красота стала более глубокой и настоящей, чем раньше.