Танк огляделся.
— Хрен его знает, — пожал плечами он. — Свалил, что ли?
Я вдруг понял, что это был за шум мотора. Похоже, понял это и Заур.
— Парни, — быстро заговорил он. — Я… вы простите, что я втянул вас в это дерьмо. Но это мой принцип, я не прогнусь под Москву. Что со мной будет, мне плевать. Принцип важнее.
Теперь можно было говорить прямо.
— Это ты заказал Михалыча?
— Я. Он готов был продаться столичным, хоть и гнул понты. Я имел информацию. Но… что вышло, то вышло.
— Не могу поступиться принципами… — медленно проговорил я. — И что дальше?
— Как скажете, — буркнул Заур, отбросив пустой ТТ. — Конечно, я втянул вас… да это мой косяк. Как скажете, — повторил он. — И Степаныча подставил, а он мировой мужик. Вот его надо выручить. Сейчас, конечно, такой кипиш будет, что не приведи Господь… Надо его с базы выдергивать.
Я повернулся к Танку:
— Твое мнение?
Он пожал плечами, охотно перекладывая бремя умственной работы на меня:
— Как скажешь!
Я мгновенно подумал.
— Ладно, Заур. Принципы стоят того, чтобы их уважать. Разбежимся по-хорошему. Что дальше, жизнь покажет. А пока так.
— Э, — неожиданно прикоснулся к логическому мышлению и Танк. — А Планшет-то свалил, похоже! Он сейчас всей братве маякнет, как мы тут накосячили!..
— Залягте на дно, парни, — убежденно заговорил Заур. — Черт с ним со всем, с оружием этим… звоните Степанычу срочно, у него должна быть запасная хата, я знаю. Там перекантуетесь первые дни, а дальше видно будет.
Я взглянул на толстяка-завсклада, который все еще лежал, боясь шевельнутся. «Оружейник» Карена в суматохе куда-то дернул, и я подумал было, что вдруг он вытащит из своего схрона пистолет, а то и автомат… но рассудил, что это ему сейчас на хрен не надо. А он, похоже, не дурак.
— Эй, боров, где твоя мобила? — мне сейчас было не до вежливости.
— Тут… здесь, со мной…