Избяной

Бабы опускали головы, теребили головные платки, фартуки, рукава…

– Сегодня обустраиваться будем, избу в божеский вид приводить. А завтра ждём вас всех, на поминки приходите, вечером. Маму мою поминать добрым словом. И отца заодно.

Под вечер заглянул Степан Кожин. Линора узнала его с трудом: был крепким и кряжистым, как дуб, а стал как пень на раскорчёвке. Степан принёс гостинец – ивовую плетёнку варёных раков, пересыпанных укропом, ещё горячих. Плетёнку назад не забрал, протянул Кирюше:

– Держи, джигит. Будешь с отцом раков ловить.

– Я не умею.

– А я на что? Я тебя научу. Или вон, внуки мои научат, – мотнул головой Степан.

Кир посмотрел в указанном направлении. На заборе, как когда-то Степановы дружки, сидели близнецы Кеймир и Измир. Кир подумал и полез на забор…

Познакомились. Близнецам по девять лет, и Киру тоже девять. Только он видел лошадей в кино, а близнецы умели на них скакать.

Зинаида позвала их в дом, обедать. Кеймир и Измир уплетали за обе щеки городскую снедь, облизывали пальцы и поглядывали на коробку с пирожными. Пирожные куплены для поминок, много. Пусть ребята поедят, пока свежие.

– С пирожными мы будем пить чай. Тут разные, кто какие любит, такие и берите, – улыбнулась Зина. Ей нравилось, как ели близнецы: уписывали всё подряд и не капризничали, как её Кир: то не люблю, это не буду.

Выяснилось, что пирожных близнецы не ели и в глаза их не видели, дома только пироги и мамино печенье. Втроём мальчики опустошили всю коробку. Зина водрузила на стол другую. Линора смотрела, как они едят – блестя глазами и запихивая в рот сразу по полпирожного, – и радовалась, что у внука появились друзья.

– А братья ваши где?

– Они с отцом в Дервезе уехали, к родне. А мама в город уехала, за Катенькой. А нас дедушка забрал, мы теперь у него живём.

Верка Кожина, а ныне Вера Степановна Джемалова, перехитрила мужа: сказала, что рожать ей только через месяц, и Баллы со старшими сыновьями укатил в Туркменистан навестить родню и рассказать о маленькой Джемиле, которая скоро родится. А Вера отправилась рожать. Пока Баллы вернётся, пока то да сё, а в свидетельстве о рождении будет написано: «Джемалова Катерина Баллы-гызы».

– За какой Катенькой?

– За нашей сестрой. Мама сказала, через неделю вернутся вдвоём. А папа приедет через три недели и Катеньке подарит лошадь. Он обещал.

Кир днями напролёт пропадал у Степана, домой приходил только поесть, и на душе у Лидии Фёдоровны было спокойно. Откуда же ей было знать, что близнецы захотят показать Киру свой дом? А потом устроят для него экскурсию по конезаводу. А потом посадят на лошадь: желание гостя закон, нельзя отказать…

* * *

Кир упал и сломал позвоночник. И теперь лежал прикованный к постели и терпеливо ждал, когда срастутся кости и можно будет вставать. А потом ходить. А потом бегать и кататься на велосипеде. На лошади кататься ему больше не хотелось. И вспоминалось, как тряско и неуютно было сидеть на лошадиной спине, вцепившись руками в луку седла. Земля – далеко внизу, утоптанная конскими копытами и жёсткая как асфальт. Потому и ушиб спину.

Врач сказал, что боль со временем пройдёт, будет всё хорошо. А мама почему-то плакала. Кир катался по комнатам на коляске и ждал, когда ноги начнут его слушаться. Ноги были упрямыми, не хотели шевелиться. Кир их даже не чувствовал, словно ног у него вообще не было.