Кеша выпрямился и принял серьёзное выражение лица.
– Хай гайз, – неожиданно сказал вошедший, привлекая к себе внимание ещё не отошедших от каникул студентов.
Все сразу подняли головы и тут же расселись по своим местам.
– Меня зовут Юрий Витольдович Гущенко, а с вами я сейчас познакомлюсь, – он сел за свой стол, достал из кармана очки и, пристроив кожаный потёртый портфель на полу возле ножки стола, он открыл журнал.
Кешу, как и всех ребят, поразил не внешний вид преподавателя, и даже не его странное молодёжное приветствие, которое звучало смешно. Но удивил голос. Очень низкий, глубокий, и никак не подходящий человеку с ТАКОЙ внешностью.
– Итак, сначала отметим всех присутствующих, – сказал он, надавив на кнопку шариковой ручки. – Кстати, кто староста?
– Я, – Машка подняла руку и уставилась на преподавателя.
– Как фамилия?
– Баженова Мария, – продиктовала Машка, глядя, как он ставит пометку в журнале рядом с её фамилией.
Кеша со скукой наблюдал за привычной процедурой.
– Белкина Валерия!
– Здесь, – Лерка подняла вверх руку.
– Гинсбург Иннокентий!
– Я! – Кеше не было нужды говорить громко, потому что он сидел прямо напротив преподавателя.
Вскоре очередь дошла до Карпова Максима, который тоже негромко отметился и до Орешиной Киры.
Юрий Витольдович закрыл журнал и, оглядев всех присутствующих, сообщил.
– Я знаю, что сейчас среди вас остались те, кто действительно хочет учиться и посвятить себя этому непростому ремеслу. Спешу обрадовать вас, что на третьем курсе начинается много практики, а на моём предмете теории нет совсем, – в аудитории послышалось радостное возбуждение.
Кеша переглянулся с Максом.
– Да, я практикую иные методы, – продолжил Юрий Витольдович, и, встав со стула, направился прямиком к доске.
Через минуту на доске белели три слова: