В награду за наше терпение, магия показалась нам. Я тоже пробовала призвать какую-нибудь симпатичную живность, но получалось приманивать только комаров. Так Юра стал королем бабочек, а я наловчилась убивать кровососов налету.
Однако долго сидеть у разлома нельзя, я и теперь хорошо это помнила. Когда мы находились там дольше положенного, магия превращалась в отрицательную. Но отследить момент получалось редко. Мы заметили, что в такие дни вещи рвутся и ломаются, все валится из рук и обязательно что-нибудь болит хотя бы у одного из нас. Мы ссорились с родными, а я даже однажды ударила бабушку. Так отрицательная магия влияла на нас.
Осторожно разгребая снег, я стала прощупывать почву. Знала, что шкатулки там уже нет, ведь перед отъездом спрятала ее у Юры, а принести ее обратно было бы некому. Знала, но отчего-то все равно надеялась нащупать металлический резной бок. Ведь это бы значило, что король бабочек жив.
– Софи! – крик заставил меня вздрогнуть. Я обернулась: отец быстро шел в мою сторону. По его виду я поняла, что он ищет меня уже долго.
– Ты! – крикнул он громко. Я снова вздрогнула и поднялась на ноги. Подойдя ближе, он гневно посмотрел на меня. Видимо, вид у меня был испуганный, поскольку он смягчился.
– Ты хоть знаешь, как мы все испугались? – его голос звучал устало.
– Чего? Чего вы испугались?
Отец вздохнул, но не ответил.
– Пойдем-ка домой, Софи.
Мы шли молча. Время от времени я смотрела на отца, и мне становилось немножечко стыдно. Но я знала, что скажи я, куда направляюсь, меня бы никто не отпустил.
Бабушка с мамой сидели на диване в гостиной прямо в куртках, угрюмые. Делали вид, что смотрят телевизор. Я прошла мимо них и поднялась в свою комнату. Никто не сказал ни слова.
«Отрицательная магия», – пронеслось у меня в голове. Я снова пересидела у разлома.
Закрыв за собой дверь, подошла к окну. Луна светила так ярко, что я отчетливо видела двор, посыпанный снегом, неподвижный и затаивший дыхание до утра. Он походил на мои воспоминания, замороженные на восемь лет, но начавшие таять и оживать здесь. Из кармана джинсов я достала стеклянный шарик и поднесла к глазам. Помутневший за эти годы, но все еще различимо сиреневый, он слегка поблескивал в лунном свете. Мое ворованное волшебство.
Я перевела взгляд на подоконник и улыбнулась: в детстве мне нравилось ключом (специально обученным, как говорил папа) царапать здесь что-то на память. Надписи все еще были тут. Рисунки, даты, имена. Но одно слово заставило меня нахмуриться. Пронзительное, болезненное воспоминание всколыхнуло мою душу. Что-то оставленное много лет назад дрожало в моей памяти, вот-вот готовое вспомниться. Я прошептала:
– Странник.
– Вспомнила, наконец?
Я обернулась. Шерстяной хвост задел мои ноги. Воспоминания закрутились вихрем, а я была Дороти, которую ураган уносил в страну Оз.
Вечером, когда гордый змей канул в быстрых водах, я, тяжело дыша, тащила свою громадную находку домой. А Юра без умолку рассуждал:
– Просто так коты в норы не забиваются. А у него что за нора? Ты видела? Волшебная! Наши коты в домах живут или на помойках вон. А этот – этот явно не из простых. Должно быть, он пришел с той стороны разлома, с магической. Только вот не ясно, зачем. Может, это колдун-оборотень? Так мой дед всегда говорит про черных котов. Что они оборотни или помощники ведьм.
– Он полосатый, а не черный.
ebooksa