– Нет поводов для паники, утечка небольшая, сейчас будет устранена, – успокоил меня ИскИн, которого я со своего положения не видел, но слышал. – Принят сигнал системы, несущий в себе коды высокого приоритета. Устанавливаю соединение. Попрошу не удаляться от места нахождения.
Все-таки найдя в себе силы, я с некоторым трудом принял вертикальное положение и бросил взгляд туда, где находился флоринит-киборг меньше минуты назад. Теперь на том месте располагалась медленно затягивающаяся пленкой силового поля двухметровая дыра, в которой были видны звезды. И лишь исходящие чадным дымом обломки, разлетевшиеся от места гибели врага на десятки метров, служили доказательством его существования. О трофеях нечего было и мечтать, эту перекрученную и разорванную дрянь приняли бы разве только в металлолом…
С шорохом сдвигающегося в стороны воздуха перед колонной Диспетчера возник голографический экран. С него на меня уставились усы. Шикарные, рыжие, полуметровой длины, загнутые кверху и покрытые лаком. К данной лицевой растительности прилагалось и само лицо, вроде бы даже человеческое. Вот только разглядеть его за подобной преградой было несколько проблематично. Но кожа выглядела слишком белой, словно частично отмершей. Нос имел характерную для боксеров и бойцов-рукопашников кривоватость. А глаза из-под огненно-рыжих бровей смотрели цепко и зло.
– Парень, я не могу найти тебя в базах данных, ну да это не важно. Беженцы тоже люди, а даже если и нелюди, то расистов на нашей планете принято бить головой о ближайший кирпич до разрушения одного из объектов, – заговорил этот тип хриплым басом человека, чьи легкие давно уже просились на помойку. Да и окраска его усов лишь сильнее оттеняла подозрительную бледность, несвойственную здоровым людям. – Палковводец назначил тебя лейтенантом, но мне на мнение этой давно поехавшей крышей груды транзисторов чихать с высокой колокольни. Скажи мне только две вещи. Можешь ли ты выстоять против танка и станешь ли это делать ради того, чтобы пять тысяч беженцев не сдохли как собаки минут через десять?
Голографический экран пропал так же быстро, как появился. Ну, вот и поговорили…
– Скажи мне только две вещи, – повторил я слова непонятного человека, обращаясь к Диспетчеру: – Кто это был и за что же так обозвали этого вашего Палковводца, который присвоил мне звание лейтенанта?
– С вами разговаривал вице-спикер Луи Шинес, в связи с гибелью остальных членов парламента планеты Анчар, являющийся первым лицом государства, – спокойно оповестил меня о знакомстве с местным правителем разумный компьютер. А после вывесил большое голографическое изображение двухметрового, покрытого узорчатой гравировкой металлического человека, в ширине плеч слегка превосходящего большинство двухдверных шкафов. Из одежды сей субъект носил только короткие черные шорты и больше всего напоминал статую какого-то увлекающегося стероидами культуриста. – Автономный ИскИн высшего ранга, Полководец. Имеет привилегированные гражданские права и занимает должность начальника внутренней безопасности станции Орбитальный Оплот. По собственному признанию, неисправимый феминохомосапиенсфил. Девяносто четыре раза выплачивал штраф за аморальное поведение в общественном месте. Трижды привлекался к гражданской ответственности по обвинению в сексуальных домогательствах.
В один из прикрытых непрозрачным силовым полем проломов с низким противным воем влетело нечто, похожее на потерявший где-то винт вертолет. Овальная кабина из прозрачного пластика скрывала за собой пилота, а также дополнительное посадочное место. Чуть позади водителя находился небольшой отсек для груза, а заканчивалось все это длинным, чуть загнутым кверху хвостом. Оружие у машины тоже имелось. По центру крыши смотрела вперед полукруглая выпуклость турели, а сразу за ней располагалось несколько контейнеров с симметричными лючками небольших пусковых шахт, часть которых уже зияла опустевшими гнездами. Вдоль хвоста шла крупная надпись «Полиция», выполненная мигающими буквами желтого цвета.
– Скажи спасибо, что не в трусах! – отозвался я, подбирая биовинтовку и пытаясь запрыгнуть внутрь… И на середине пути резко меняя траекторию и забиваясь под днище летательного аппарата. Пушка на крыше уж больно резво развернулась в мою сторону, да еще и слегка приподнялась на своем прицельном механизме. – Какого черта?!