— Второе: будет много курсов на выбор. Ты сможешь выбрать, как тренироваться в бою, погрузиться в мир страшных монстров и их слабостей, изучить основы разных видов магии, а также узнать больше о магических артефактах и прочих интересных вещах.
Я нервничал. На самом деле, я уже долго размышлял о том, какое оружие выбрать для тренировок. Ведь по окончании Академии мне придется уже самому отвечать за свою безопасность.
Дядя продолжал говорить:
— Не обращай внимания на все это. Единственный курс, на который у тебя хватит времени, — это выживание в дикой природе.
Я непонимающе моргнул.
— Что?
Мастер Дмитрий вопросительно посмотрел на меня.
— Что было самой большой опасностью для твоей жизни во время инициации в Васюганской аномалии?
Я задумался. На первый взгляд, самым опасным был монстр-медведь, который преследовал нас… Но на самом деле, то, что чуть не погубило меня в конце, был…
— Холод.
Он улыбнулся.
— Ты, конечно, умный, но ты знаешь только, как выжить в цивилизации. А вот в Сферах Сопряжения полно дикой природы. Джунгли, пустыни, арктические тундры. Ты знаешь, как разводить огонь, добывать еду и находить безопасное убежище? Нет. Сражаться с монстрами важно, но это бесполезно, если ты умрешь от голода или стихийного бедствия. Верь мне, я сам узнал это на своем опыте.
Я кивнул, сердитый на себя. Я и не задумывался о таких простых вещах, которые казались очевидными. Просто я был ослеплен своими старыми привычками и опытом.
Так работает наш мозг: когда привыкаешь к определенному образу жизни, трудно выйти за рамки уже знакомой рутины. В худшем случае это просто лень.
В этот момент водитель остановил машину, вышел и открыл нам двери. Дядя вышел и я последовал за ним.
Это была знаменитая Академия Григория Златовлада Омского в стенах которого я уже бывал ранее до своей инициации.
Через несколько секунд Мастер Дмитрий обернулся:
— Мы долго не увидимся теперь, — сказал он, с грустью смотря на стены Академии. — Мы даже не знаем возможно ли это в будущем.
В его холодных голубых глазах было что-то темное. Я внезапно почувствовал холод, распространяющийся по моему телу.
— Какой третий совет? — спросил я у него.