За ней я увидела Эвана.
Он сидел на каменной лавке с закрытыми глазами и прямой спиной. На левой его руке были кандалы с цепью, уходящей в пол и крепящейся к железному кольцу, а сам закуток… Ну что же, это была настоящая средневековая камера – каменный мешок с крошечным оконцем, в котором показывали ночную темноту, и с вырубленной в стене нишей кровати.
На ней лежало тряпье, заменявшее узнику постель.
Никто и не подумал поместить лорда Хардинга – одного из влиятельнейших людей Нотумбрии, того, кого прочили в регенты при маленькой принцессе, – в камеру повышенного комфорта.
В этом мне тоже виделись происки Броддиков, и я нисколько не сомневалась, что не ошиблась.
– Эван! – позвала я, перед этим негромко сказав своей охране, а также страже, приставленной ко мне комендантом, чтобы они нас оставили.
Не знаю, как долго я здесь пробуду. Пусть ждут.
– Эван Хардинг, – повторила я, потому что он не реагировал. – Посмотри на меня!
Эван все же повернул голову – медленно, словно сам был из заржавевшего железа, как и его цепь. Уставился на меня недоверчивым взглядом, будто бы не ожидал здесь увидеть.
Внезапно среди жутких тюремных запахов я различила легкий цветочный аромат, который совершенно не вязался с этим местом. Заодно на ум пришли слова коменданта о популярности пленника среди столичных дам, и я сложила одно с другим.
Ну что же, ошибки не могло быть – недавно здесь побывала Аманда Фрезер, и я не сомневалась в причине, которая ее сюда привела.
– Райли, – раздался удивленный возглас, – это ты?
– А кого ты ожидал здесь увидеть? – К этому времени мы остались наедине. – Или решил, что к тебе снова явилась твоя невеста? Сказать, что передумала, а заодно привела с собой священника, чтобы тот обвенчал вас здесь и сейчас?
– Выходит, ты знаешь? – безразличным голосом произнес он.
– Знаю. Аманда приходила и ко мне, искала тебя повсюду. Ей не терпелось поскорее стать свободной словно вольный ветер.
– Ну что же, она ею стала. Но это только к лучшему, – кивнул он. – Я рад, что так все произошло.
– Не жалеешь?
Вместо ответа он поднялся и пошел в мою сторону. Цепь с глухим звоном упала на пол, волочилась за ним, пока не остановила Эвана в метре от решетки.
– Я жалею лишь об одном, Райли! – произнес он. – О том, что уже утром состоится Суд Справедливости, и у меня осталось слишком мало времени. К тому же я не в том положении, – он показал мне руку с цепью, – чтобы сделать то, о чем давно мечтал.
– И о чем же ты мечтал, Эван?