Он приглядывал за Нэнси чуть ли не с пеленок, исполняя роль ее охранника и строгого дядюшки, пока родители были в отъездах. Нэнси с детства привыкла звать его дядей Расмусом, а тот, похоже, считал ее своей неразумной дочерью, за которой нужен глаз да глаз.
Лорд и леди Тейтер охотно отпускали Нэнси везде одну – правда, с условием, что Расмус Селингер будет сопровождать вне стен дома. И даже тогда, когда Темный дар Нэнси стал набирать силу и леди Тейтер частенько просила дочь, чтобы та держала магию под контролем, чтобы не причинять никому вреда, дядя Расмус все равно был неподалеку.
Так мы и ехали – с двумя сопровождающими и двумя корзинками с выпечкой в салоне, которые собрала нам Уна. Она решила посоревноваться в кулинарном мастерстве со столичной кухаркой, так что выдала нам гору пирожных и печенья, которые стоило пробовать по пути и вынести свой вердикт.
Сказать по возвращении, у кого из кухарок вышло вкуснее.
И мы пробовали – а еще смеялись и болтали, обсуждая произошедшее вчера в «Стрекозе», после чего Нэнси рассказала последние новости, с которыми прибыли к ним в дом столичные маги этим утром.
Ожерелье графини Астон нашли и уже сегодня его собирались вернуть владелице. Да, обнаружили пропажу именно там, где указал Лоуренс, – на почте в Ольсене, и служащий узнал отправителя. Вернее, отправительницу.
Ею, конечно же, оказалась Кейт Истром, так что той уже не отвертеться.
Хотя Нэнси, по ее словам, было даже немного жаль Кейт.
Ее отец оказался никаким не столичным магнатом, а совершенно дрянным человеком. Картежником и прощелыгой, который, по словам Кейт, научил дочь воровать, а потом заставлял ее делать это снова и снова. Сам же он сбывал украденное, но пропивал и проигрывал деньги, из-за чего Кейт была вынуждена совершать преступления, чтобы обеспечить себе и отцу, как она это называла, «достойный образ жизни».
– Ну что же, теперь Кейт Истром и ее отца ждет вполне достойное существование в тюрьме, – заявила Марион, после чего отправила в рот бисквитную корзиночку с бруснично-яблочным вареньем. – Восхитительно! – заявила нам, прикрыв от наслаждения глаза. – Пусть твоя столичная родня наконец-таки убирается домой, а свою кухарку оставят! Она нужна нам здесь, в Ровердорме, так ей и передай!
На это я пожала плечами – потому что понятия не имела, что взбредет в голову неугомонной тете Азалии, когда та почувствует себя лучше. Но думать об этом не хотелось – я все еще жила надеждами на лучшее.
А еще поглядывала на повеселевшую, розовощекую Лиззи и гадала, пошел ли наш разговор ей на пользу. Но если он пошел, то когда ждать результатов? Мне очень хотелось, чтобы сестра поскорее заговорила, хотя я и понимала, что все не так просто.
Тут Лиззи кинула на меня выразительный взгляд, после чего покосилась на окно.
– Что там такое? – поинтересовалась Нэнси, заглядывая мне через плечо.
На это я вздохнула, так как увидела на одной из лесных прогалин то, что до этого заметила сестра.
– Кажется, я вижу белого волка! – воскликнула Нэнси. – И точно, он бежит за нами!
– Так и есть, – отозвалась я, размышляя, заметили ли оборотня дядя Расмус и Донахью. К тому же Шоун был не один, я увидела еще несколько его рыжих сородичей.
Кажется, кучер тоже заприметил оборотней, потому что лошади прибавили ходу.
– Расскажи нам о белом волке, – требовательным голосом заявила Нэнс. – Мира, уверена, ты что-то скрываешь! Почему он преследует нашу карету? Вернее, почему он преследует тебя?
И я в который раз поразилась ее проницательности.