Медведев был благодарен матери. Не только за то, что она спасла его тогда, после оккупации устроившись в лесничество, чтобы хоть как-то прокормить сына, ведь ни на какую другую работу ее не брали (а могли и вообще отправить в лагеря, но некоторым из людей, работавших в оккупацию на фашистов как-то удавалось проскочить через гребенку КГБ). И не только за то, что она поддержала его в желании поступить на Исторический факультет ЛГУ, хотя отец и был против. Помощь матери была, прежде всего, в молчании. Конечно, сама она помощью это наверное не считала, а скорее молчала как все, остальные, по-настоящему пережившие ужасы Великой Отечественной, не рассказывавшие о них почти не кому. Тем более – пережившие так, как она. Именно это молчание матери привело Медведева в архив. В архиве он смог найти то, что, в свою очередь, привело его несколько лет тому назад в этот дом.
Начинал он просто с восстановления исторической справедливости. Проводя исследования только лишь для себя самого. А теперь, благодаря времени, проведенному за старыми метриками и документами, регулярно собирал здесь, в Сиверской, своих гостей. Приезжавших в дом у реки.
Но кем же были эти гости Сиверской?
Это были: Лидия Семеновна Синицина, свободная художница из Волосово, Дмитрий Юрьевич Загорный, старший участковый уполномоченный и капитан полиции, обеспечивавший работу своих подчиненных в Сиверской и прилегающих деревнях, а так же чета Алехиных – Светлана и Игорь, из Петербурга. Гостей было совсем немного. Всего лишь пять человек, если считать самого Медведева. Все они собрались в доме Серьезного Человека, шестого.
Хозяина особняка на краю леса, шумевшего сейчас хвоей на ветру, все называли между собой именно так. А в разговоре просто обращались к нему на «Вы», не уточняя имени и отчества. Серьезный Человек мог позволить себе выстроить дом и собрать их всех здесь. Но без Медведева это собрание было бы совершенно бесполезно. Именно Медведев смог возродить частичку «Ordo Viridis Draconis» на берегах Оредежа. Тайного ордена, пришедшего в Сиверскую вместе с немецкими оккупантами, и просуществовавший здесь всего несколько лет. Пока Советы не прогнали из Гатчинского района немцев. В те дни почти все члены «чешуйки» (так называла членов ордена мать Медведева, уже умирая в больнице), были убиты. Кроме нее.
Медведев нашел крупицы информации о тайной организации в обрывках дневника какого-то полубезумного партизана, которые привезли в Гатчину после того, как архивы на чердаке библиотеки в Прибытково залило водой. Партизан умел писать, был грамотным, но слабо понимал, что предстало перед его взором однажды в лесу между Меньково и Карташевской. Вспоминая предсмертный рассказ матери, Олег Иванович собирал все доступные ему данные о «Ordo Viridis Draconis», «Ордене Зеленого Дракона». Вспоминая, что бургомистр Сиверской Тельнов, подписывавший распоряжения о назначении матери на участки «работ особой важности» (которые сам Медведев видел в архиве), где она должна была собрать информацию о настроениях населения – неизменно расписывался зелеными чернилами. Медведев пять лет провел архивах Петербурга и области, чувствуя, что некая сила тянет его к тайне Ордена. Но как и зачем члены чешуйки могли оказаться под Гатчиной, и что они тут на самом деле делали – он все еще понимал слабо.
Тогда Олег Иванович начал наводить справки по своим петербуржским друзьям, переписывался по электронной почте с какими-то невнятными эзотериками из Берлина, Праги и Сиднея, но со временем понял, что они, похоже, не более чем шарлатаны. Достоверных данных нигде не было. В своем небольшом домике на Куйбышева он собрал библиотеку, скупая антикварные издания. Что-то приходило по почте, за чем-то он ездил к букинистам сам, пару раз даже в Москву. Но по-прежнему поиски хоть какой-то стоящей зацепки, отличной от невнятных слухов и записей устных рассказов якобы посвященных, были тщетны. Историческое образование и проснувшаяся еще в молодости тяга к краеведению помогали, но то ли истории о тайных ритуалах Ордена были просто враньем или галлюцинацией неизвестного партизана, то ли Орден так хорошо скрывал свою деятельность, что даже фашисты не знали о том, кто находится в их рядах… За несколько лет поисков Медведев так и не смог что-либо узнать об Ордене, и уже было совсем отчаялся.
Мысли о том, что в своих исследованиях он свернул куда-то не туда пришли весной 2010-го. Как раз тогда он повздорил с директором школы, уволился с работы и сидел дома, перечитывая Дворкина и «Бардо Тодол», вспоминая о том, что еще в институте хотел жениться, и пришел к выводу, что его жизнь и профессиональная деятельность, в общем-то, кончены – он обменял их на поиски чего-то несуществующего. С такими мыслями он лег в тот день спать.
А ночью во сне к нему пришел Зеленый Дракон.
На дворе стоял август. Придорожные канавы были сухими, красноватая пыль лежала на подоконнике. Олег Иванович открыл окна, чтобы было не так душно, и заснул с открытыми окнами, под гул редких машин и разговоры прохожих, доносившиеся через палисадник с улицы. Высокие мальвы, росшие на клумбе под самым окном, розовыми цветами задевали занавески.
Сначала была темнота. Что-то черное, клубящееся, потом – мягкий, изумрудный свет, становившийся все более ярким, проникавший в самое сердце. Именно такие мысли пришли Медведеву во сне: свет, проходящий через глаза к сердцу. Хотя никаких глаз во сне у него не было. Да и его самого, казалось, не было в этом сне. Было только непрерывное, клубящееся сияние, менявшее свой цвет с черного до белого через зеленый. Был звук барабанов, были высокие горы под низким, набухшим зимней грозой небом с крупными хлопьями снега. Каменные стены с пещерами, в которые вели цепочки темных следов, едва различимых в поднявшейся метели. Были какие-то реки, песчаные острова, оливковый ил и горячее солнце. Все это накладывалось одно на другое, перемешивалось, и нельзя было уже различить, где песок, а где снежинки. Тени каких-то зданий, пирамиды и храмы. Проплывая через все это, меняясь и извиваясь вместе со своим сном, Медведев меланхолично думал, что все, что он видит не более чем следствие его исторического образования. Хотя раньше он никогда не ощущал себя во сне именно так. Картины были настолько яркими, понятными и обыденными, даже привычными, что он нисколько не удивлялся им. Будто каждую ночь путешествовал по этим клубящимся пространствам. Как это бывает порой только лишь во снах.
Постепенно видения меркли. Свет уходил, и стало понятно, что он больше не нужен. Все эти образы, величественные скалы, барханы и заснеженные пропасти были только лишь подготовкой к чему-то большему. Медведев понял, к чему, когда ощутил вибрацию пространства вокруг.
Дракон пришел. И все стразу стало ясно. И все книги, злоключения матери, которую после оккупации не брали на работу никуда, кроме как в лесничество, болезнь и смерть братьев во время войны… Все, произошедшее ранее получило свое место и значение с приходом Дракона, древнего извивающегося змея, поднимавшегося изнутри Олега Ивановича, и одновременно окружавшего его бесчисленными невидимыми кольцами. А потом Дракон заговорил.
Проснувшись, Медведев не помнил слов. Но совершенно точно знал, что сказал Дракон. Столь странное обстоятельство нисколько его не смущало. Еще он знал, что нужно делать. Дракон показал Медведеву знаки – пять одинаковых рисунков, которые должны появиться около Сиверской для того, чтобы искания Медведева завершились успехом. Для того, чтобы Орден, его чешуйка, был снова возрожден на этой земле, оставаясь тайным как и в начале прошлого века. Оказалось, никто из немецких солдат и офицеров ничего не знал о Ordo Viridis Draconis. Каждая чешуйка Дракона, всегда состояла из пяти членов и одного, шестого, соединявшего их всех в единое целое. Для того, чтобы тело Дракона продолжало извиваться через века и тысячелетия. Медведеву не нужно было иных пояснений. Он знал, что где-то еще, может быть – в Петербурге, Москве, Лондоне или американском Фениксе, в какой-нибудь маленькой деревеньке близ Каира, или где-то еще, есть такие же чешуйки. Маленькие, мерцающие в бесконечной ночи зеленые искры. Ни одна из них не знает о существовании другой, но все они чувствуют одна другую, и чем больше их будет в этом мире – тем сильнее станет Дракон, крепче станут его чешуйки. Тот самый Дракон, что пришел к Медведеву во сне, как когда-то много лет тому назад, приходил он к его матери и всем тем, прочим, что помогал змею. Но не смогли закончить свой труд из-за прихода советских войск. Дракон, как теперь понимал Медведев, поступал так всегда – приходил изнутри к каждому, кого он считал достойным. Именно это позволило Ordo Viridis Draconis оставаться тайным тысячелетиями.
После той, душной, запыленной августовской ночи все в жизни Олега Ивановича начало выстраиваться и меняться как бы само собой.
Через пару недель позвонил Серьезный Человек. Он так и представился:
– Знаете, Олег Иванович, я человек серьезный. Говорить по телефону мне особенно не хочется. Приходите в дом, который стоит на берегу. За Гольмдорфовым лесом. Вас пропустят. Там и пообщаемся.
С тех пор Медведев так и не смог узнать, принадлежит ли этот дом Серьезному Человеку, снимает ли он его у кого-то, или же находится в нем по причине неких государственных дел. Работавшие в доме были всегда любезны с Медведевым, но молчаливы, и со временем он перестал донимать расспросами уборщиц и садовников. Серьезному Человеку очень нужно было стать губернатором. Ленобласти или Петербурга он не уточнял. Помощь Медведеву была единственно возможным путем для Серьезного Человека занять эту должность. На резонные замечания о том, что подобного рода назначения требуют определенной поддержки Серьезный Человек заверил, что поддержка есть, однако указал, что «там, как и везде, не все так просто, разные силы, понимаете же, разные группы». Нужен был именно Медведев. О том, откуда пришла такая информация Серьезный Человек тоже не сказал.
– Вы поймите, я к этой должности совсем не стремлюсь. Но, во-первых, я не один. А представляю коллектив. Я бы с большим удовольствием сейчас в Москве был, а не вот здесь. Но если сказали – значит сказали.
– А кто сказал?
ebooksa