— Удивительная красавица эта принцесса Зайрена! — раздался знакомый голос позади меня, и я нисколько не удивилась тому, что герцог, оставив свое место возле тронного возвышения, подошел и встал за моей спиной, явно собираясь комментировать церемонию представления.
Конечно же, с кем еще обсудить достоинства и недостатки избранниц короля, если не с одной из его избранниц?!
— Хотя мне больше по нраву красавицы Арондела, — добавил Джеймс Стенвей.
— Интересно, а вашему двоюродному брату какие красавицы больше по нраву? — шепотом спросила я у него.
Покосилась на герцога и вздохнула украдкой, потому что и он в своем черном наряде был убийственно хорош собой.
И я неожиданно подумала, что если Первый из Стенвеев, сопровождавший Святую Истонию, обладал хотя бы частью привлекательности и внутренней силы Джеймса или Брайна Стенвеев, то у меня не оставалось ни единого сомнения, почему именно ему Она протянула Сердце Пламени.
— Скажем так, ему придется по нраву та, которая принесет больше пользы нашему королевству, — отозвался герцог, и его губы тронула легкая усмешка. — И вы, леди Корнуэлл, если не хотите в будущем разочароваться, должны принять этот факт к сведению.
— Спасибо за вашу науку, милорд! — отозвалась я негромко. — И за заботу о моем сердце. А еще я хотела бы поблагодарить вас за чудесное платье…
— Всегда готов помочь пострадавшим в кораблекрушении, — кивнул он, окинув меня одобрительным взглядом. — Не этому ли учила Святая Истония, на которую вы постоянно ссылаетесь?
— Именно этому, — согласилась я. — Вернее, Она говорила, что стоит протягивать руку помощи бедным и обездоленным, но вы протянули мне целое платье!.. — Джеймс Стенвей снова усмехнулся, но улыбка исчезла с его лица, потому что я добавила твердо: — И это платье я обязательно вам верну!
— Оставьте его уже себе, — заявил герцог. — Мне, пожалуй, оно будет не слишком-то к лицу. К тому же если я начну расхаживать в нем по дворцу, то, боюсь, подобное зрелище привлечет к себе куда больше внимания, чем отбор невест моего кузена.
Теперь уже я не удержалась от смешка. Хотя хихикать, стоя в строю избранниц, подозреваю, было еще тем занятием, за которое можно заслужить неодобрение со стороны леди Виторины!
— Лучше уж подарите мне танец, — добавил Джеймс Стенвей, — это будет вполне достаточной благодарностью.
— Какая-то несоразмерная благодарность!..
— Тогда два, — философски заявил он. — Два танца, леди Корнуэлл, и мы с вами в расчете.
— Два танца, и я верну вам платье, — сказала ему, на что он качнул головой, явно собираясь возразить.
Но мы так и не успели закончить наш спор, потому что герцог внезапно заявил, что поговорим позже. Затем шагнул назад, в толпу придворных, перед этим с многозначительным видом покосившись в сторону трона.
Оказалось, король, беседовавший со своими избранницами, был уже неподалеку от меня. И я повернула голову, пытаясь сосчитать, со сколькими девушками ему осталось поговорить, прежде чем настанет мой черед.
Но видно мне было не очень хорошо, потому что передо мной стояла тоненькая блондинка с дрожащими губами. Причем дрожали не только ее губы — чем ближе подходил король, тем сильнее она раскачивалась из стороны в сторону. Вовсе не от нетерпения — казалось, девушка едва стояла на ногах.
Тоже смотрела на короля, затем повернулась ко мне.