– Ох уж эти юные ранта… молодые женщины.
– Зато если такие скептики и педанты, как вы, рра, оговариваетесь, что риа Таяна как рантана, то проблем с легализацией не будет точно, – веско заметил Рето.
– Твоего возвращения, ра Рето, Корпус наследия уже заждался, – неожиданно заявил рум Жмель, собственно, его руководитель.
Выходит, Рето не только военный медик, как Джар «не совсем» десантник. Ученый!
Затем мне дали еще сотню напутствий и указаний, сообщили, что я в любом случае на особом положении и обязана буду являться в кванториум работать с учеными в разных областях. Под конец я от усталости потеряла последние опасения, удрученно спросив:
– А подъемные мне выдадут?
– Ты так устала, что не в силах встать сама? – недоумевал рум Жмель.
– Нет, подъемные – это деньги на первое время. Согласитесь, я много работала на Рант целых два месяца, а еще сколько предстоит и…
– Твое финансовое благосостояние поднимет янт, – с укоризной отказал дерум Шик. – Мы можем помочь тебе покинуть это совещание. Вы с медиком можете идти.
Хоть мне было крайне неудобно тыкать ранту старше меня, более того, старому, уважаемому «академику», но я не сдержалась от тщательно прикрытой спокойным тоном иронии:
– Ты столь добр ко мне, дерум Шик, что даже не знаю, как и благодарить.
Рето посмеивался, пока мы покидали зал. Я медленно, с трудом передвигала ноги. События сегодняшнего дня, особенно получение гражданства, вымучили и опустошили меня. Внутри все словно замерло, прежде чем уложиться, прижиться.
К моему огромному расстройству, Джара в апартаментах не оказалось. Я заказала ужин, поела, а его все нет и нет. Приняла душ и переоделась, а мой законный янт так и не пришел. Спустя пару часов, когда за стенами кванториума уже царствовала ночь, явился незнакомый военный. Оказалось, Джара на трое суток посадили в изолятор. За дебош и нападение на вышестоящее руководство. И что еще печальнее, этот незнакомый страж назвал его ша-од Джаром, а я за два месяца успела изучить военную иерархию Ранта, да и много чего еще. В переводе на родной язык Джара с полковничьей должности и звания понизили до лейтенанта. Звания, которое получает любой выпускник высших военных учебных заведений. Новость ошеломила меня.
Я вцепилась в рукав стража и попросила отвести меня к янту. Единственное – на всякий случай оделась теплее и удобнее и взяла с собой плед, скатав его в рулон.
Даже ночью в коридорах встречалось множество народа. И все они провожали меня удивленными, тревожными взглядами. Особенно те, кто видел, как я спускалась вниз, туда, где находятся камеры предварительного задержания. Да, здесь и такие имеются. С врагами отечества военные предпочитают разбираться на месте, выясняя сначала подробности преступления, а потом уже передают в руки правосудия.
Наверняка у них тут не много провинившихся или врагов народа: мы пришли в помещение, где всего четыре камеры, разделенные боковыми матовыми перегородками. Джара я увидела сидящим в ближайшей на полу, положив голову на скрещенные на коленях руки. К счастью, пол камеры оказался утепленным и, кажется, упругим. Обувь единственного арестанта стоит на полочке вне пределов досягаемости. В дальнем углу «персонального отсека» темнеет узкая ширмочка, наверное загораживающая санблок. И все. Никаких других удобств не видно.
Джар сначала изумленно посмотрел на меня, а затем, вскочив, зло уставился на моего сопровождающего:
– Они что – и беременную риа решили в камеру бросить?
Страж испуганно замахал руками и уважительно заверил:
– Нет-нет, ша-од Джар, твоя ри-янта сама вызвалась идти.