– Ладно, учтем. А с остальными как? – поторопила Василика. – А то потеряем сразу всех клиентов в тайге – потом хлопот не оберемся, доказывая, что не виноваты. Лишнее внимание нам ни к чему.
Мы дружно молчаливо согласились: любое внимание для нас чревато слишком нежелательными последствиями.
– Второй рисунок для молодого, которого зовут Рагибом. Но он свое счастье встретит не на просторах Сибири. Видите, ковры и красотка в абайе…
– Значит, проблемы только с одним будут, – подвел итог Влад.
Я пожала плечами, мой дар слишком специфичный и, по-моему, абсолютно бесполезный. Рисовать я полюбила с детства, и временами мое увлечение походило на одержимость. Только со временем, когда подросла и научилась работать карандашом и кистью более-менее профессионально, совершенно случайно начала прослеживать закономерность.
Иногда, после встречи с кем-либо знакомым или нет, у меня возникали видения, которые нестерпимо тянуло запечатлеть. Выходили странные рисунки, в том смысле, что, будучи ребенком, я видела в жизни еще не так много. А на клочках бумаги, салфетках и альбомных листах, буквально попавшимися под руку карандашами, мелками и красками изображала незнакомые места, городские улочки, комнаты, чужие лица, мужские или женские. И всегда фиксировалось время – часы на руке человека, на стене городской ратуши. В общем, я «видела» место, время и действие или обстоятельство, когда человек мог встретить свое счастье. Не каждый же способен распознать в другом свою идеальную половинку: внешность не та, город чужой, а может и целый континент…
Вот так я и предсказала парочке наших знакомых удачную минуту и место встречи со своим счастьем. Как ни удивительно, чудо свершилось – пары обрели избранников. Слухи обо мне быстро поползли по городу, потянулись страждущие одинокие люди, но вскоре я стала посмешищем. Один запечатленный момент не давал полной картины, потому что не известно, в какой день, какого месяца и года произойдет сие долгожданное событие. И где конкретно вожделенная квартира, улица или снежная вершина, предназначенная для встречи влюбленных – пеших ли, конных, на горных лыжах. Или где заядлый игрок получит заветный куш, а тщеславный обретет славу. Я не знала направления, куда им бежать за своим счастьем.
И примером тому «рисунок персонального счастья», что пылится у Анфисы уже год, посмотрев на который, она испуганно вздрогнула. И было от чего: заштрихованный черным углем альбомный лист с парой желтых, яростно горящих огоньков. Хотя счастье у всех бывает разным, в частности, как у этого пожилого эмирца, который найдет его в смертельной схватке со зверем. И лишь подсвеченный циферблат в уголке того самого рисунка радовал мою любимую тетушку. В два часа ночи она точно на улицу не выходит. А теперь и подавно.
– Родная, выход за тобой, я пошел, – Влад шлепнул жену чуть пониже спины и легкой упругой походкой направился к вертушке. Никто и никогда не дал бы этому молодому, крепкому мужчине сто восемьдесят семь лет. Даже в шутку.
Все пассажиры уже разместились внутри, их сопровождающий помахал нам рукой из люка, мы втроем привычно сели в машину, где Василика быстро разделась перед трансформацией.
Влад зычно крикнул:
– Васька, ко мне!
– Раскомандовался! – буркнула недовольная «собачьим» сокращением своего имени Василика и сменила ипостась.
Аня выпустила из автомобиля мать в облике темной, почти черной волчицы, и та потрусила к вертолету.
Да, в нашем современном прогрессивном мире живут оборотни, и я, и моя семья имеем к ним прямое отношение. Влад и Василика – мои дед и бабушка, хоть на вид мы одного возраста. Они всегда работают вместе, потому что неразлучны. Оборотень, обретший пару, и примером тому дед, в принципе не способен оставить ее дольше чем на день, а уж влюбленный – и подавно.
Волчица, подбежав к ожидавшему ее мужчине, преданно потерлась о его ногу боком, вызвав улыбку, полную нежности. Он что-то крикнул в салон вертолета, там, видимо, охрана эмира обеспокоилась при виде грозной животинки. А ведь несколько минут назад горячие арабы плотоядно рассматривали Василику и нас с Аней тоже.
Благодаря внешнему сходству, нас считают сестрами, чем мы непременно пользуемся, когда вынуждены менять место жительства. Что нам приходится делать постоянно, во избежание подозрений из-за отсутствия возрастных изменений.
В Усть-Лим мы перебрались десять лет назад, когда я еще походила на тщедушного щенка, как ласково говаривал дед, или жеребенка-стригунка, как посмеивалась бабушка. Первая трансформация у меня прошла только в двадцать лет. Родня втайне переживала, опасалась, что оборота вообще не произойдет по той причине, что я – полукровка, которых почти не бывает. Дед слышал лишь о десятке подобных случаев. Значит, я исключение из правил.
Причем исключительность пришлась не в мою пользу. Ребенком я была слабеньким и худеньким, взрослела слишком долго, половое созревание наступило в двадцать лет, тогда-то и оборот первый случился. Оборотни живут долго, обладают невероятной живучестью и регенерацией, а после первой трансформации, происходящей с началом полового созревания, становятся почти бессмертными. Именно поэтому до двадцати лет надо мной постоянно тряслись. Даже в первый класс я пошла позже, в восемь лет, чтобы не выглядеть совсем малышкой среди крепкой ребятни.
Заработали, зашумели винты, погнали сильный поток воздуха. Мы с Аней, закрывшись в автомобиле, проводили взглядом взлетевший вертолет и синхронно расстроенно вздохнули.
ebooksa