— Славно. Еще чуть-чуть, и я бы прыгнул вниз.
Она, не улыбнувшись, проводила Босха в коридор с акварелями на стенах. Расстояние между рамками было выверено до миллиметра.
— Стекло противоударное, — заметила она. — Способно пережить ураган пятой категории.
— Приятно слышать, — сказал Босх. — Кстати, это была шутка. Когда-то ваш шеф работал заместителем начальника Управления полиции. И уже в те времена любил подолгу держать посетителей в приемной.
— Неужели? У нас я такого не заметила.
Босх слегка запутался: ведь его пригласили войти на пятнадцать минут позже назначенного времени.
— Должно быть, прочел об этом приеме в учебнике по карьерному росту, — сказал он. — Ну, вы понимаете: даже если человек пришел вовремя, пусть подождет. Поймет, как сильно вы заняты. Когда войдет в кабинет, у вас уже будет моральное преимущество.
— Это разновидность деловой философии? Я с такой незнакома.
— Деловой? Скорее, полицейской.
Они вошли в кабинет, разделенный надвое. В первой секции, весьма просторной, стояли два рабочих стола. За одним сидел парень в костюме — лет двадцать пять, плюс-минус. Второй стол, по всей видимости, принадлежал Глории. Они подошли к двери в перегородке. Открыв ее, Глория отступила в сторону.
— Входите, — сказала она. — Принести вам бутылку воды?
— Нет, спасибо, — ответил Босх. — Мне и так хорошо.
Он вошел во вторую секцию, еще более просторную. Слева от двери был рабочий стол, справа — пространство для задушевных бесед: два дивана, а между ними журнальный столик со стеклянным верхом. Крейтон сидел за столом, показывая, что встреча с Босхом носит официальный характер.
В последний раз Босх видел Крейтона вживую лет десять назад. Когда именно, он не помнил. Скорее всего, на собрании отдела, когда Крейтон зашел сообщить новости о начислении сверхурочных или компенсации транспортных расходов. Тогда он, помимо прочих управленческих дел, занимался полицейской бухгалтерией. Именно Крейтон был автором драконовских правил по сверхурочным: теперь каждую «зеленку» — карточку для выплаты — требовалось заполнить самым подробнейшим образом, а потом еще и заверить у начальства. Поскольку карточки заверяли — или не заверяли — задним числом, считалось, что новые правила призваны умерить пыл копов во всем, что касается сверхурочной работы. Или, что еще хуже, разжечь этот пыл, а потом не заплатить или компенсировать отгулами. После этой реформы к Крейтону прилипло прозвище Кретин, весьма популярное среди личного состава.
Вскоре он ушел из полиции в частный сектор, но «зеленки» до сих пор были в ходу. В Управлении Крейтона вспоминали не из-за перестрелки, спасения заложников или ареста опасного преступника. Нет, в память о себе он оставил лишь зеленый листок для учета сверхурочных.
— Гарри, входите, — пригласил Крейтон. — Присаживайтесь.
Босх подошел к столу. Крейтон был на несколько лет старше его, но держал себя в хорошей форме. Он встал из-за стола, выставив руку для рукопожатия. На Крейтоне была серая «тройка», искусно подогнанная по стройной фигуре. От него веяло ароматом денег. Босх пожал ему руку и сел напротив стола. Он пришел на встречу в повседневной одежде: синие джинсы, голубая джинсовая рубашка и черная вельветовая куртка, которую он не снимал уже лет двенадцать, а то и больше. Костюмы, что остались со службы в Управлении, Босх убрал в портпледы. И не собирался доставать один из них ради встречи с Кретином.
— Как поживаете, шеф? — спросил он.
— Я уже не шеф, — хохотнул Крейтон. — Было да прошло. Зовите меня Джон.
— Как поживаете, Джон?
ebooksa