– Огонь по живой силе! – увидев это бегство, дал команду Иван Яковлевич.
– Ух ты, стреляют! – Светлов пригнул голову полковника. Вовремя. От камней, за которыми они прятались отлетели рикошетом с визгом пули.
– Где, уничтожить надо!? – Иван Яковлевич высунул нос из-за камня. Ничего не видно. Горит бензин, горят некоторые самолёты, солдатики мечутся.
Фьють. Опять пуля отрикошетила.
– Да, где же он?
– Вижу, сейчас сниму, – бывший хорунжий припал к окуляру прицела.
Бах. Бах. Еле слышно стреляет карабин «Маузер» на фоне стрёкота восьми пулемётов. Вот бабахи «Виккерса» слышны отчётливо.
Фьють. Не попал, значит, Светлов.
– Снайпер, опытный! – Хорунжий вставил новую обойму. – Ничего, сейчас покажем ему превосходство немецкого оружия.
– Так у него тоже немецкое, – Вот ведь какая дурь в голову под пулями лезет.
Бах. Бах. Бах.
– Готов. Сволочь! Афанасьева убил или ранил. «Максим» молчит. Я туда. Смотри, вон за той палаткой народ собирается. Не к добру. Держи карабин! – Светлов сунул Брехту «Маузер» и, перекатившись влево, по-пластунски пополз к замолчавшему пулемёту.
Иван Яковлевич, отложил бинокль и взял винтовку. Посмотрел на указанную старшим лейтенантов палатку. Вона чё, там раненому офицеру просто помощь оказывают.
Бах, Бах. Все пять пуль отправил по импровизированному госпиталю.
– Отбой! Прекратить стрелять! Акимушкин, твою налево, да угомонись. Сашка.
– Тащ полковник, до тридцати дайте догнать! – и взгляд как у кота из Шрека.
– Догони.
– Спасибо, тащ полковник, – и опять палить начал. Коллекционер, блин.
Событие двадцать первое
– Иван Яковлевич и что ни одного пленного не взяли? – комдив отложил ручку, которой в ускоренном режиме пытался поспеть за калейдоскопом событий доставшимся диверсантам при выполнении простого вроде приказа прибыть в Мадрид.