Отто фон Штиглиц

Вагон лёг. Адонсия легла на него и закричала прямо в ухо ему. Что-то про деву Марию. А ещё коммунистка называется. Это русского поскобли, татарин будет, а коммуниста испанского поскобли, обязательно истинно верующую католичку обнаружишь.

Выбираться было не просто. Головой всё же слегонца о потолок приложился, да ещё Ивановна истерит. И голова вспомнила, что она похмельная. Заболела, прямо взрывается пульсирующей болью изнутри. Снял, отодвинул от себя Адонсию, ударил ногами в дверь туалета, та поддалась, но снова закрылась. Но уже лучше. Брехт встал на ноги, открыл дверь над головой, как крышку люка, и засунул в неё голову. Ничего интересного. А нет, вон по коридору ползёт кто-то.

Так это Федька. Итальянец был мужичонком чернявым, худым, как швабра и выше Брехта ростом, под метр восемьдесят. Глиста эдакая. Вот как глист и полз извиваясь, а рожица в крови, как у Ивановны Риберы пять минут назад. А вон следом ещё один ползёт А, это недобиток коминтерновский. С собой прихватил его Брехт в последнюю минуту. Белоэмигрант Андрей Мартьянов по прозвищу «Весёлый Андре». Ни разу его даже улыбающимся Иван Яковлевич не видел. Взял его полковник с тем прицелом, что если придётся возвращаться, то через Францию. Другого пути нет. Так двадцать лет проживший во Франции бывший поручик идеальный гид. Да и жалко мужика стало. В Сарагосе точно погибнет. Там все погибнут. Ну, или в плен попадут. И их потом расстреляют после пыток. Или повесят. Или … Ладно, замнём. Об этом можно подумать завтра.

Событие пятое

Что такое «облом»?

Облом в случае, когда парень не смог поднять девушку на руки он думает: «Я дрыщ», она думает: «Я жирная» и обоим стыдно за себя …

Ну, вспомнил, же как у Адонсии папу зовут. Не захочешь, а вспомнишь. Хилэрайо! Что означает – счастливый. Брехт бы поспорил. Арендатор земли, почти батрак. Да ещё дочь коммунистка и так себе на моську. Так говорят, что дочь в мать всегда урождается. Если у Хилэрайи этого жена такая же мохноногая красавица, то не самое счастливое счастье у человека. У Хилэрайо.

Чего папу вспомнил. А вот про счастье. Повезло им крупно. Так повезло, что потом всю оставшуюся жизнь свечки надо ставить. Везучее везение. Произошло следующее. Светлов поставил на крышу вагона, где вырезали солдатиков испанских Мишку Чувака со своим луком, ну, а всех диверсантов в прибранный от трупов вагон накопил для решительной атаки на пулемётчиков. Из двадцати семи военнослужащих испанских польстилось на дармовую выпивку человек семь солдат и два офицерика молоденьких. Остальные остались бдить. Алкоголиков принимали в вагон и угощали вместо холодного вина холодной сталью. В живот? Некоторых и в живот. Расправились, и Светлов стукнул в крышу вагона, чтобы старший лейтенант Тувинской Народной Республики Монгуш Сувак начинал белок в глаз бить из своего лука.

Говорит, что пятнадцать стрел пустил, прежде чем опомнились испанцы и палить начали в ответ. Тут тамбур вагона раскрылся и диверсанты ещё парочку пулемётчиков успели положить. Вот только на этом везение закончилось. Поезд в этом месте делал крутой поворот. Там с одной стороны приличная пропасть, а с другой почти ровная поверхность. Что точно произошло неизвестно, но предположение сделали такое, один из пулемётчиков начал стрелять, и в это время его ранило или убило, он навалился на пулемёт и ещё поезд резко довольно повернул. Очередь и прошила паровозный котёл. То ли машинист резко на тормоз нажал, то ли это случилось из-за падения давления, но паровоз встал, и вагоны стали его таранить. Сперва платформа с пулемётами (не эта – первая), потом штабной вагон с генералом Франко, потом вагон с приближёнными диктатора и офицерами охраны, и, наконец, покоцанная платформа с пулемётами. Следом был вагон с диверсантами. Состав сложился и полетел под откос весь, кроме трёх последних вагонов. Они ещё не вписались в поворот. Потому, по законам физики они не в пропасть сверзлись, а были повалены в противоположную сторону. Упали. Перевернулись и успокоились на относительно ровной поверхности. А все остальные вагоны и платформы вместе с паровозом кувыркались метров двести под приличный такой откос. На меньше шестидесяти градусов. О своих потерях. Трое диверсантов конечности переломали и троих в последнюю секунду пулемётчики успели ранить. Хорошо, что это были не зенитные крупнокалиберные, а обычные немецкие МГ – 34 (пулемёт MG 34) калибром 7,9-мм.

Выбирались из упавших и перевернувшихся вагонов минут десять. Вагон с диверсантами упал на дверь и привалился к небольшой скале, да и побитых в нём было прилично. Пока Брехт организовал с помощью найденной кочерги его раскурочивание. Выломали пару досок и стали в неё раненых и покалеченных вытаскивать. Из тех товарищей, что в атаке не принимали участие кроме Ивановны – Хилэрайовны все отделались испугом и ушибами, ну Брехт руку обжог и поранил, до свадьбы заживёт. Тьфу. Женат же, ну, до свадьбы дочери.

Авиатехник лучший на Дальнем Востоке – Сашка Егоров вывихнул два пальца и порезался немного из окна купе вылезая. Кинооператор Андрей Пирогов раскокал кинокамеру американскую и тоже весь в крови, как и Адонсия – расквасил носопырку. Майор штабист из Минска – Павел Красницкий вообще целёхонек. Выпрошенного у «Папаши Отто» солидного усатого бюргера с берлинским акцентом Вильгельма Бруммера приложило головой обо что-то тупое, типа головы Красницкого, и его вытащили из вагона без чувств, но сунули нашатыря понюхать и крепкий немец оклемался. Сейчас волочёт на закорках Акимушкина, который ногу подвернул.

Лейтенант НКВД Иван (тёзка очередной) Полыгалов, который был учеником Старинова в бытность того в 1933 году начальником разведпункта, литер А Украинского военного округа тоже жив здоров. Чуть прихрамывает и физию слегка покарябал. Готовили из него минёра – подрывника, но не пригодилось умение на родине, и попал на работу в органы, а потом о товарище вспомнили и усилили диверсионный отряд Брехта. Но теперь без мин остался. Все истратили при обороне Сарагосы. Налегке путешествует. Может, конечно, кусты ещё «заминировать», но ущерб окружающим от этого будет минимальным, а кустам вообще польза. Удобрение.

То есть живы все. Ну, трое ранены, не так чтоб и тяжело. Не в живот и лёгкие не пробиты. Один в плечо, и двое в ноги. Плюсом две сломанные ноги и две руки. У троих. Как поделят?

А вот генерал Санька шею при падении вагона свернул. А говорят, что пьяному всё ни по чём. Может, и правда, но на испанских генералов это не распространяется.

Вниз смотреть на догорающие вагоны не полезли. Назад ведь карабкаться. Не могли живые остаться в такой мясорубке. Ну, а останутся – на всё воля божья и Дева Мария ему в помощь.

Погибли, будем считать, Франсиско Франко и его младший брат Николас, а ещё несколько министров, в том числе и министр Внутренних дел. Не дождутся их в городке Ториха раненые, которым они награды должны были вручать. А ведь уже поди дырки проковыряли в кителях. Облом.

Брехт даже вздохнул тяжко пару раз, вниз с обрыва посматривая. Пополнение замечательное его коллекции орденов догорает. Жалко. А какой замечательный орден был на груди каудильо. А у министров с генералами звёзд скоко. Облом. Эх, хоть спускайся. Снова вниз глянул. Нет. Круто и далеко. Там к тому же такое месиво, что хрен те ордена найдёшь.

Сделали из разобранного вагона семь носилок и понесли раненых подальше. Нужно где-то найти местечко и схорониться, в чувство после такой катастрофы прийти. Ведь огромное счастье на самом деле, успел бы поезд ещё сотню метров пройти, и под откос все бы загремели. Не до орденов бы было. Там в раю или в аду никому уже коллекции не нужны. Там … А как там? Неужели голыми все бегают. И Адонсия с мохнатыми ногами и мама её. Ну, уж нафиг, не надо нам такого рая. Здесь переждём.

А если бы успели проскочить все этот обрыв, то пришлось бы бой против пулемётов принимать. Явно переоценил Светлов силы. В труху бы покрошили. Нет против пулемётов тактики. Так, что как ни крути, а повезло. Счастье привалило. Потому Иван Яковлевич и вспомнил про батяньку Риберо. Хилэрайо! Что означает – счастливый. Все они сегодня хилерайи.

Событие шестое