Отто фон Штиглиц
– Герр Шульц, а вилок и ложек нет?
– Совсем не дорого есть разукомплектованный набор. Берёте. На двенадцать персон был. Теперь полных только пять.
– Возьму, – так настоящим берлинцем можно стать. Вилки есть, мечта о покупке «Мерседеса» тоже есть. А завтра и паспорт будет.
Глава 20
Событие пятьдесят пятое
– Ты куда, Иван-царевич?
– В чисто поле. Отец велел из лука стрельнуть, на чей двор стрела упадёт – там и невесту брать.
– А гранату к стреле зачем прикрутил?
– Страсть, как жениться неохота…
Карл Энгельгардт пришёл после обеда какой-то всклокоченный. Выдал паспорта, отказался и от чая, и от кофе, и даже от пива со шнапсом.
– Дела. Тороплюсь. Даже сильно тороплюсь. Давайте так, я узнал, где живут оба генерала. Один ваш сосед. Манштейн живёт с семьёй здесь же в Бабельсберге. Через несколько улиц отсюда, ближе к лесу. А генерал-лейтенант Гудериан тоже живёт в своём доме, но в другом пригороде Берлина. Называется район Панков. Это на юго-западе Берлина. Он живёт на Эльза-Брэндштрём-штрассе (Elsa-Brändström-Straße). Прямо рядом стоит Евангелическая церковь надежды «Хоффнунгскирхе», если поедете на такси, можно назвать её, как место прибытия.
– Странное название – Панков, какое-то не немецкое, – Брехт записал всё это в блокнотик.
– Деревня Панков была основана вендами, жителями славянского происхождения, по берегам речки Панке. Это приток реки Шпрее. По-славянски речка называлась Паниква (Panikwa), то есть, бурлящая водоворотами.
– Паниква? Это точно славянский язык?
– Так написано в путеводителе. Я тоже не знаток славянских диалектов. Иван Яковлевич, у меня проблемы на работе, я пойду. Как освобожусь …
– Может, помощь нужна? – дёрнул кто-то Брехта за язык. – Мы же теперь одна команда.
– Помощь?! – криминальдиректор кисло улыбнулся. У нас … У меня неприятности с одними … Ну, тут банда, что ли, есть. Они организовали несколько подпольных домов терпимости, грабят мелкие магазинчики. Долго мы на них выйти не могли, а тут они удачно подставились, подрались в ресторане. Удалось арестовать. Вот тут-то неприятности и начались. Последовал приказ от самого Кальтенбруннера бандитов отпустить, а да, и не «бандитов», а членов НСДАП (Nationalsozialistische Deutsche Arbeiterpartei NSDAP). Отпустили и бандиты совсем обнаглели (Брехт бы сказал, что «берега потеряли»), стали угрожать нам и даже нашим семьям. Оказались, эти двое какими-то лидерами, там у нацистов. Теперь не понятно, как и выходить из всей этой ситуации, – Энгельгардт рассказывал сбивчиво, быстро. Чувствовалось, что у товарища это всё внутри накопилось, и он с радостью выплеснул всё это на Брехта.
– Да, этого спускать нельзя. Стоп. А вы, герр криминальдиректор, не знаете, их верхушка в каком-нибудь пабе не зависает по вечерам? – вспомнил Брехт пивнушку в Мюнхене, куда на экскурсию их водили, и где Гитлер свои речи толкал. Как он там назывался? Что-то про двор? Точно! Хофбройхаус (Hofbräuhaus, «Придворная пивоварня»).
– Зависает? Что это значит? – округлил глаза Карл. Кораллы, наверное, украл у Клары.
– Зависает. Новое слово у нас, означает – сидят, проводят время, – даже у немцев приходится выкручиваться. То-то Светлов на него всё подозрительнее смотрит. Анахронист хренов!