Брехт, кивнул Колоскову и вернулся в палатку к заговорщикам.
— Александр, вот скажи мне, дураку, чего это твои асы учения не проводят?
— Учёного учить — только портить. Шучу. Проводим учения и бои разбираем на земле. Рации новейшие осваиваем. Все учатся на «Клиппере» летать. Не переживайте, товарищ комдив, идёт учёба, — Скоробогатов почесал кончик носа и продолжил, пальцем на полог палатки махнув, — Там, раз охрану выставили, то разговор предстоит секретный. Задание получили, товарищи комдив?
— Александр Семёныч, сколько у нас японских самолётов, не считая тяжёлых бомбардировщиков?
— Три лёгких бомбардировщика Kawasaki Ki-32 тип 98, семь армейских истребителей Nakajima Ki-27 или тип 97 — это которые новые. Десять выходит и в прошлый раз позаимствовали у самураев четыре Ки-32 и четыре Ки-27. Восемнадцать штук получается.
— А боевой радиус у истребителей? — что-то в голове мелькнуло у Брехта, но он эту мысль отложил на потом.
— До модернизации было около шестиста километров, чуть больше, теперь с новыми карбюраторами, нагнетателями и на нашем бензине за семь сотен и скорость с четырёхсот сорока к пяти сотням приблизилась. Хорошие самолёты получились.
— Угу. Отсюда до Белостока двести восемьдесят километров. Сможем мы долететь и пострелять немного, хватит бензина назад вернуться?
— Двести восемьдесят, — Скоробогатов склонился над картой. — Ну, на пределе. Можно назад на Минск лететь, тогда точно хватит, а туда на паре бомбардировщиков подвезти горючее, чтобы сюда вернуться.
— Замечательно. Уже план, а то я сомневался. — Брехт выглянул из палатки и, убедившись, что охрана бдит, вернулся к заговорщикам. — Немцы сегодня — завтра дойдут до Белостока. Там встретят серьёзное сопротивление поляков. Нужно чуть помочь им. Полякам, не немцам. Вылететь всеми нашими мелким птичками, отлететь чуть к границе, перекрасить звёзды наши красные на белых орлов польских, дозаправиться по самую пробку и слетать к Белостоку. Пройтись по дорогам, пострелять в немецкую технику, малые бомбардировщики пусть сбросят бомбочки на немцев и если вдруг там окажутся немецкие самолёты, то пострелять и по ним. Доказать, что вы лучшие истребители, чем они. У немцев на вооружение поступили новые самолёты — Мессершмитт Bf 109. Нужно понять можем ли мы с ним соперничать в небе на равных.
— Не так, Иван Яковлевич! — Прервал Брехта Скоробогатов. — У поляков не орлы на хвосте и крыльях нарисованы, а клетки шахматные красно-белые и вокруг белых клеток ещё полоски красные, а вокруг красных белые. А во всем остальном мне идея нравится. Только ещё одно дополнение. Тогда нужно горючее подвести под Минск на всех наших бомбардировщиках. Нужно заправиться и не домой лететь, а ещё раз на те же позиции, они там копошиться будут, вылезут из щелей, чего-то с дороги стаскивать подбитое будут, ремонтировать, что можно, и тут снова мы. Добьём недобитое. Ага, значит и боеприпасы подвезти нужно на Ки -21. Патроны, бомбочки двадцатипятикилограммовые.
— Мне нравится, — показал большой палец Вальтер.
— Да, красивый у тебя палец, только ноготь отгрызен. — Брехт, показал свой с аккуратно подстриженным ногтём. — Тут, раз решили, что идея рабочая, нужно о конспирации подумать. А то лётчики прилетят и как давай всем рассказывать, куда они летали.
— Это не проблема. Я их буду вызывать по одному, и заставлять писать бумагу о неразглашении государственной тайной под страхом расстрела. Люди военные — будут молчать.
— Пойдёт. Давайте готовить операцию. Как назовём.
— Шах и мат! — поднял другой палец Вальтер.
— Красиво. Только не палец. Вон сумка в углу. Сверху ножницы лежат.
— Стоп. Ещё можно взять с собой и Су-2. Он от японцев почти не отличается. Немцы наши истребители в принципе могут спутать с польскими PZL P.11, у них тоже шасси не убираются, а малые бомбардировщики могут перепутать с польскими бомбардировщиками PZL-37 «Лось». — Опять нос поскребя, добавил подполковник Скоробогатов.
— Всё. Так и решили. Вылет завтра, готовьтесь.
Событие двадцать третье