Я решительно собрался проснуться, закрутил чакру головы, пытаясь растормошить разум, и свалить подальше от этой чокнутой Алисаны, а лучше еще и на пару дней отключить ее потом.
— Стой, — Алисана ухватила меня за руку, — я чувствую твои эмоции, и сейчас тебе нужно успокоиться. Вернемся к этому разговору позже. Сядь, — улыбнувшись, она почти с мольбой добавила: — пожалуйста.
Я не садился, но и не уходил.
— Я хочу поговорить о делах города, сядь, — спокойно и одновременно настойчиво сказала она.
— Что за дела?
— Просто хочу дать несколько советов. Прежде чем ты уедешь, тебе нужно узнать, что происходило в Форхаде на самом деле. Узнай про фабрки, найди отчеты, а главное, узнай, что происходит в деревне рабов. Почему такая смертность. Ясно же, что те отчеты, что показывал тебе Надим, едва ли настоящие. Найди и посмотри документы Надима. Это должно помочь понять, что именно нужно решать в первую очередь. Я надеюсь на тебя.
На этом мы и закончили. И я проснулся. Конечно, я был все еще зол на Алисану, но в одном она была права, прежде чем уехать из Форхада, нужно разобраться с проблемами.
Всех их конечно за такой короткий срок мне не решить, особенно учитывая ущерб от боевых действий. Но взглянуть на отчеты и документы все же стоило.
И так как мы все равно все еще оставались в доме Надима, я нагрянул в его кабинет с обыском. И собрал все документы, даже те, которые не касались Форхада, в несколько коробок. Самому Надиму они вряд ли теперь пригодятся, а вот мне и новому управляющему весьма.
Еще меня очень заинтересовал сейф за портретом Надима. Слишком, кстати, приукрашенном портрете. Тут у него и глаза не были на выкате, и живот был подтянут и выражение лица не такое мерзкое. Я снял картину, повернув Надимом к стене, даже на портрете смотреть на него не хотелось.
Сейф я быстро открыл. Надим слишком не заморачивался и спрятал ключ в письменном столе. Там оказались хариты, их я трогать не стал. В прошлой жизни я, не задумываясь, забрал бы эти золотые диски. Но теперь я не нуждался, а сами хариты принадлежали семье Надима, я еще помнил про бедственное положение Энни.
Я отодвинул в сторону хариты, чувствуя, как снова накатывает злость. Ублюдок Надим — сам жил в роскоши, а сестре приходилось практически телом торговать, чтоб заработать на жизнь.
Под харитами я нашел четыре красных папки, и вот они меня и заинтересовали. Потому что внутри папок были документы, касающиеся городских дел. И их я тоже забрал.
Разбираться с документацией я привлек Санджея. Конечно, он воспринял такое предложение для провождения досуга без особого энтузиазма. Но сам виноват, нечего было хвастаться своими знаниями в данной области.
Мы засели в моей комнате и просидели над документами до самого вечера. Но оно того стоило — мы много чего любопытного обнаружили. Например, Надим вел черную бухгалтерию. Это легко вычислялось по разнице в цифрах из отчетов, которые он показывал мне, и тех которые были у него в красной папке. По сути, Надим обворовывал род Игал.
— А здесь смотри, странное, — Санджей протянул мне еще одну папку.
Это были отчёты от смотрителя в деревне рабов. Годовой отчет с отдельными данными за каждый месяц. Одни отчеты о поставках продовольствий, другие были заказами необходимых деревне продуктов, предметов гигиены, одежды, бытовых принадлежностей. Но Санджей показывал мне другое, отчеты о рождении и смертности рабов.
С первого взгляда ничего необычного. Только разве что слишком высокий показатель детской смертности. И возраст умирающих детей от пяти до восьми лет. Гадкие мысли сразу же полезли в голову. Что он мог делать с детишками рабов? Ну не ел же он их!
— Он продавал их, — нахмурившись, сказал Санджей. — Смотри, здесь стоят пометки, черточки, я думаю это проданные дети, а это, вот тут три человека, это те, кто действительно умер. Знаешь, почему возраст от пяти лет?
— Потому что в этом возрасте обычно покупают детей ракта? — предположил я.
ebooksa