Играя с судьбой

— Хорошо, графиня. Слушаю вас, раз уж вы все равно не отстанете, — я снисходительно улыбнулся, позволив Ольге думать, что я настроен дружелюбно.

— Это касается возникшего напряжения между нашими семьями, — с печалью в голосе начала она. — Мы все, вся семья обеспокоена произошедшим. То, что совершили Виктор и Диана легло тенью позора на всю нашу семью. Нам совсем непросто…

— Можно короче? — не выдержал я, но все же постарался сказать это как можно дружелюбнее.

— Отец считает, что было бы неплохо мне с вами познакомиться, — она запнулась, как-то странно посмотрела и замолчала в нерешительности.

— За-а-чем? — в раздражении, пристально уставился я на нее.

— Отец думает, что нет лучшего способа примирить наши семьи, чем союз, основанный на браке.

Я оторопело вскинул брови, надув щёки, шумно выпустил воздух. В голове возникла с десяток непечатных слов, которые при девушке я, конечно же, озвучить не мог. Вместо этого, я внимательно посмотрел на Ольгу и серьёзно спросил:

— А вы-то сами, графиня, хотите этого?

— Этого желает моя семья, а значит и я, — смирено опустив веки, произнесла она словно бы подготовленную заранее фразу.

Нет, все это мне решительно не нравилось. Ольга сама призналась, что действует по указанию отца — такая простая невинность. Но может молодая графиня и недалеко ушла от этого образа, только не ее отец. Что в голове у Влада Вулпеса? Решил отдать нам дочь в качестве перемирия или это какой-то обманный ход? Это могло быть что угодно, но в их благие намерения я ни за что не поверю.

— Идите-ка вы, Ольга, домой, — не скрывая раздражения, попросил я. Пора было кончать с этой комедией.

— Я вам совсем-совсем не нравлюсь? — спросила она, улыбаясь и снова флиртуя.

— Нет, вы староваты для меня, — выпалил я, схватился за первую попавшуюся газету, вперился в нее взглядом, давая понять Ольге, что разговор окончен.

— Что значит — старовата? — наконец-то, переварив сказанное мною, возмутилась она.

— То и значит, — спокойно пояснил я. — Вы меня старше лет на шесть если не больше. Мне же нравятся сверстницы. Да и вообще, вы не в моем вкусе.

От возмущения Ольга покраснела:

— А та, значит, размалёванная продажная женщина в вашем вкусе? — язвительно, пылая от гнева, спросила она.

Эх, не выйдет интриганки из Ольги, как пить дать — не выйдет. Я зацокал языком, закачал головой:

— Что же вы, графиня, совсем не умеете держать себя в руках. Плохой из вас вышел шпион, стоило немного разозлить, и вы все выдали. Ваш папенька, уверяю, не одобрит.

Ольга побледнела, отстранилась, и сама, поняв, какую только что совершила ошибку, забормотала: