– Ага, звучит по-настоящему безопасно, – язвит он. Ненавижу, когда люди язвят. Так низко.
– Всего две мили!
Он вздыхает:
– Хорошо. Забирайтесь.
Я открываю дверь и залезаю, укладывая сумку в ногах.
– Идем, Китти. – Я освобождаю ей пространство между ног, и она забирается. Крепко пристегиваю нас ремнем и обхватываю ее руками. – Не говори папочке, – наказываю я.
– А как же! – отвечает она.
– Привет. Как тебя зовут? – спрашивает ее Питер.
Китти колеблется. Это случается все чаще. С новыми людьми ей приходится решать: будет она Китти или Кэтрин.
– Кэтрин.
– Но все зовут тебя Китти?
– Все, кто знает меня, – произносит Китти. – Ты же можешь называть меня Кэтрин.
Глаза Питера загораются.
– А ты крепкий орешек, – говорит он с восхищением, которое Китти игнорирует, но продолжает мельком на него поглядывать. Он оказывает подобный эффект на людей. На девушек. На женщин.
Мы молча проезжаем свой район. Наконец Китти говорит:
– Итак, кто ты?
Я посматриваю на Питера, он же смотрит прямо перед собой.
– Я Питер. Парень, э-э твоей сестры.
У меня отвисает челюсть. Мы ничего не говорили о том, чтобы лгать своей семье! Я думала, мы будем притворяться только в школе.
Китти замирает в моих руках. А затем поворачивается, чтобы взглянуть на меня, и орет: