– Об этом у Адриана написано. Когда люди Родрика выполнили задание, они выдолбили этот знак в честь того, что… ну, чтобы другим неповадно было. Типа «Тут были мы, и вот что будет, если кто посмеет встать на пути нашего Короля». Не совсем верно с точки зрения конспирации и прочего, зато очень по-солдатски. На войне редко выбирают методы. Даже если она ведется под лозунгами справедливости.
– А ты сразу сказать не мог? – возмутился тролль.
– А ты не спрашивал!
– А ты не видел!
– Я задумался!
– И что надумал? – вкрадчиво прервал намечающуюся склоку Калли.
– Э-э-э… да ничего в принципе, – смутился Златко. – Просто подумалось… что преданность и ее проявления тоже бывают разные. И если менять свои взгляды из-за каждого поступка, который не нравится, то это уже будет не преданность, а лицемерие. Своим же мы многое, действительно многое прощаем. И никто не имеет права сказать, что мы не правы! В таких вопросах ни мораль, ни даже человечность не могут быть мерилом истины, как бы это страшно ни звучало. Осуждать легко, а вот жить всегда правильно – трудно. Так и получается, что ошибки и грехи – это такая же часть жизни, как и все остальное, а тот, кто осуждает других, – лицемер, ханжа и зануда. Но лицемер – на первом месте. И вот смотрю я на этот знак и думаю – кто я такой, чтобы осуждать? Если бы я прожил всю долгую – сто, двести лет, а то побольше – жизнь без единого греха, если бы взял на себя такую ответственность – по сути за все человечество, и если бы много раз сталкивался с ситуациями, в которых оказывались Король и Родрик, и при этом выходил из них без потерь и весь в белом, – вот тогда и можно было бы что-то там из себя строить. Да и в этом случае – сомневаюсь. Боги, они любят ткнуть носом в собственную грязь того, кто этот самый нос дерет перед другими, мол, какой я весь из себя чистый, правильный и безгрешный. Сколько раз уже замечал: стоит только увериться в чем-то, это я умею или этого я никогда не сделаю или еще что подобное, как тут же, не пройдет и пары месяцев, именно это и сделаешь, именно в этом месте и ошибешься. И еще мне кажется… я именно сейчас и нашел своего Короля. Восхищаться идеальным образом легко. Однако настоящая преданность состоит в другом: когда ты знаешь и грехи, и недостатки своего сюзерена, но остаешься верен ему все равно…
– Слава богам, понял наконец-то, – уперла руки в боки гаргулья. – А я-то гадала, долго ты еще страдать будешь и когда очухаешься. Право слово, так и хочется богам, вразумившим тебя, золотой пожертвовать.
– Вот вернемся и пожертвуешь, – огрызнулся смущенный Златко.
– Если жаба не задушит. – Тролль не поскупился на традиционную в их отношениях с Дэй гадость. И все почему-то засмеялись. Даже гаргулья.
– Ладно, коли символ ничем не угрожает, то, может, уже тронемся? – поторопил всех Калли.
Спорить с этим не имело смысла, и небольшая кавалькада направилась к противоположному концу долины, где чернела провалом входа еще одна пещера, вызывая у всех пятерых отчетливое ощущение ловушки.
Подъехав, молодые чародеи поняли, что вход порядком уступает предыдущим по высоте.
– На лошадях тут не проехать, – произнес практичный Грым.
Златко вздохнул:
– Да, я только что вспомнил, что об этом тоже Адриан писал. Тут надо бы спешиться.
– Слушай, Синекрылый, может, ты все же перечитаешь записки этого твоего предка! Мне надоело попадать впросак из-за твоей дырявой памяти!
– И ничего она не дырявая! – возмутился Бэррин. – Я все отлично помню!
Вот тут они и сцепись. Пока только на словах, а там – чем гоблин не шутит.
– Слушайте, а ведь это идея, – произнесла Ива. – Все равно уже сегодня не имеет смысла лезть в пещеры. Лучше переночевать в долине, придумать, что сделать с лошадьми, чтобы не убежали обратно…
ebooksa