— Синекрылый, хорош пугать! Просыпайся уже!
Голоса друзей наконец-то пробились к сознанию.
Бэррин подскочил как ужаленный. Пробуждение походило на всплытие из глубины. Там было темно и так странно, что привычный мир на миг показался чуждым и изменившимся. Парень некоторое время моргал, пытаясь прийти в себя. Не сразу понял, что Грым продолжает держать его за плечо, а Калли уже приготовился колдовать. С некоторых пор эльф слишком серьезно относился к снам. Они не раз приносили им дурное. А порой и снами вовсе не были. Светлый готов был стоять на страже, защищая мир и своих друзей от всего, что привычно называют Тьмой и Хаосом. Темными силами, которых до одури боится Ива и, похоже, заразила своим страхом их непоколебимого эльфа. Златко безошибочно узнал синевато-золотые искорки на руках друга, которые появлялись каждый раз, когда тот призывал магию своего направления. Синекрылый молча отвел ладони друга, взглядом убеждая, что с ним все в порядке и помощи не надо. Глаза Калли сверкали беспокойством.
— Что случилось? — хрипло со сна спросил Златко.
Друзья непонимающе уставились на него.
— А ты не слышал? В смысле не понял? — осторожно уточнил Светлый.
— Ну-у-у… — протянул Златко, подозревая, что сейчас запросто может ляпнуть какую-нибудь глупость, — что-то да понимаю. Но хочу услышать вашу версию.
Эльф и тролль переглянулись.
— Был звук, — начал пояснять Грым, сейчас слишком осторожный в словах, что было на него совсем не похоже, — жутковатый и явно не нормальный. Будто гул, эхо криков, словами не опишешь.
— А ты пел, — тихо добавил Калли.
— Что?! — Златко совсем неаристократически уставился на приятеля.
Тот предпочел понять вопрос буквально.
— Ты напевал эту мелодию. Из шкатулки. И она… она была открыта. А еще эта парочка — фигурки — танцевали…
— Только я что-то не помню, была ли музыка, — задумчиво заметил тролль.
Калли моргнул и произнес со слегка расширившимися глазами:
— И я… не помню… не могу сказать, была ли она…
Все трое, как по команде, перевели взгляд на коробку из черного дерева. В свете последних событий выглядела она жутковато.
— Я не слышу никакого… гула, — заметил Бэррин, поняв, что, в чем бы ни была замешана эта шкатулка, сейчас никаких загадок она преподносить не собирается.
— Он прекратился, как только мы открыли дверь в твою комнату, — пояснил тролль.
— Мы одновременно выскочили из своих комнат, поняли, что это, — эльф голосом подчеркнул последнее слово, — слышится из твоей комнаты. Да и ты… напевал эту мелодию. И бросились сюда.