Хлопнула дверь, и с палубы вошел Лефтрин:
– Все пишешь? Ты меня просто поражаешь! В моей лапе перо не продержится и полудюжины строк, чтоб кисть не свело. Что же ты записываешь?
– Да что ты говоришь! Я видела твои заметки и наброски реки. Ты не менее дотошен, чем я. А сейчас я дополняю подробностями запись беседы, состоявшейся вчера вечером между мной и Ранкулосом. Теперь, когда Седрик мне не помогает, приходится набрасывать короткие заметки по ходу, а после уже заполнять пробелы. Наконец-то драконы начали делиться со мной некоторыми воспоминаниями! Немногими и порой бессвязными, но каждый обрывок сведений бесценен. И складываются они в восхитительное целое.
Она похлопала по журналу в кожаной обложке. И он, и папка для бумаг были новенькими и блестящими, когда она покидала Удачный. Теперь они истрепались и поцарапались, и потертая кожа потемнела. Элис улыбнулась. Сейчас они выглядели настоящими спутниками отважного исследователя, а не дневниками чокнутой матроны.
– Ну тогда почитай мне, что ты записала, – попросил Лефтрин.
Он ловко двигался по тесному камбузу. Сняв с небольшой печки тяжелый кофейник, он налил себе чашку крепкого кофе, а затем расположился напротив Элис.
Та вдруг застеснялась. Ей не хотелось читать вслух свои труды, расцвеченные учеными словечками. Элис побоялась, что они прозвучат напыщенно и тяжеловесно.
– Лучше я перескажу вкратце, – поспешно предложила она. – Ранкулос заговорил о волдырях у меня на руках и лице. По его словам, будь они чешуйками, я стала бы по-настоящему красива. Я уточнила, не потому ли, что тогда моя кожа походила бы на драконью, и он согласился, поскольку «ничто не может быть прекраснее драконьей шкуры». А затем рассказал, точнее, намекнул, что чем больше времени люди проводят с драконами, тем вероятнее они начнут изменяться, превращаясь в Старших. Он дал понять, что в древности дракон мог намеренно ускорить эти перемены для достойного человека. Как именно, он не уточнял. Но из его слов я заключила, что в древних городах наряду со Старшими жили и обычные люди. Ранкулос это подтвердил, но добавил, что люди селились в отдельных кварталах на окраинах города. Некоторые фермеры и торговцы жили за рекой, подальше от драконов и Старших.
– А это важные сведения? – спросил капитан.
Элис улыбнулась:
– Важна каждая мелочь, которую мне удается узнать, капитан.
Он постучал по обложке тяжелой папки:
– Что же в таком случае хранится здесь? Я постоянно вижу, как ты что-то записываешь в журнал, но ее вроде бы просто таскаешь с собой.
– О, это мои сокровища, сударь! Все знания, накопленные за годы трудов. Мне крайне повезло: я получила доступ к ряду редких свитков, гобеленов и даже карт эпохи Старших.
Объявив это, Элис засмеялась, опасаясь, что Лефтрин сочтет ее хвастуньей. Капитан приподнял кустистые брови – жест, который она нашла необъяснимо милым.
– И ты захватила все это с собой, сюда?
– О, конечно же нет! Многие документы очень ветхие, и все они слишком ценны, чтобы брать их с собой в дорогу. Нет, это всего лишь сделанные мною копии и переводы. И разумеется, мои заметки. Догадки о том, что могло содержаться в утерянных фрагментах, предположительные толкования неизвестных символов. Все в таком духе.
Она любовно погладила обложку пухлой папки.
– Можно взглянуть?
Элис удивилась вопросу:
ebooksa