Я молчу. Что я могу? Признаться в собственной ущербности?
- Не передумал, значит, насчет развода, - неверно толкует друг мое молчание.
- Передумал.
Сабуров хмурится непонимающе.
- Тогда я ни черта не понимаю, Мир. Какого хера? Ты же знаешь. на что способен смотрящий. Ради чего?
Вздыхаю, прикрыв глаза.
- Потому что не может быть у меня детей, Рус. Не может.
Тот молчит. И я благодарен за то, что не следует никаких вопросов или слов ободрения.
- И ты решил ценой своей свободы вывести бизнес Алихана из-под удара? - наконец, спрашивает он. - Думаешь, он оценит?
- Я должен им. Они с тетей Зарой вырастили меня, хотя не обязаны были.
- Не обязаны? - скалится Сабуров. - Ты, наверное, забыл, что твой дядя ловко прибрал всю компанию к рукам, когда твоего отца не стало. Молчишь?
- Чего ты хочешь? Дело сделано.
- Что ты, что Дамир… - злится друг.
- Кстати о нем. Возможно, скоро его выпустят.
Друг мгновенно преображается.
- Шутишь?
- Нет. Феликс сказал, что дело сдвинулось. И, кажется, дела у него намечаются серьезные.
- Он все же узнал, кто виноват? - цепко спрашивает Рустам.
- Видимо, да. Подробностей я не знаю. Сам понимаешь, связи у меня с ним никакой нет. Так что когда именно случится это скоро, понятия не имею.
Друг мрачнеет и задумчиво смотрит перед собой. Понимаю его - до сих пор винит себя, никак не принимает, что для Дамира это был единственный путь. Он не сможет жить дальше пока не найдет ублюдка, загубившего сестру.