Исчезнуть из преисподней

— Спустишься? — предложила я. — Пирог испекла, только-только из духовки достала, еще горяченький.

Кулинария — еще одно мое хобби. Просто чтобы чем-то занять свои руки. К тому же если все-таки встретится мне мой суженый, будет чем его порадовать. Впрочем, как я давно уже подметила, в жизни все наоборот. Замуж вполне себе выходят даже те, кто не знает, с какой стороны подойти к плите, а смысла в духовке не видят вовсе. Вот Светка, к примеру, совсем не умеет готовить. Да с ее безумной работой и хаотичным распорядком дня она бы и не успела, наверно. Вечно жалуется на боли в желудке из-за перекусов на ходу.

— Нет, мы в Питер двинули. Помнишь, я тебе рассказывала о Ротонде?

Я помнила. У Светки это любимая тема. Мистический Петербург занимал большую часть всех ее статей (благо что тематика газеты позволяет), а особенно (с самого детства, по ее утверждению) приятельницу занимает таинственная Ротонда. Говорят, что это портал в другое измерение. А еще утверждают, что она использовалась для посвящения в масоны. Самый волнующий изо всех — миф о неком студенте, который якобы спустился в подвал, а когда вернулся оттуда через пятнадцать минут, постарел на пятьдесят лет. Объяснить произошедшее он не смог — сошел с ума и в принципе больше не разговаривал.

Когда я ей в двух словах передала ее же собственные истории, чтобы доказать, что памятью меня Бог не обидел, Светка продолжила:

— Ну вот, я сейчас в ней живу!

— То есть? — опешила я.

— Мы снимаем квартиру в парадной с Ротондой на Гороховой. Удовольствия всего на тридцать тыщ в месяц. Кажется, я вышла на след того самого паренька, который в Советское время постарел, повидавшись с самим дьяволом!

— Да с чего ты взяла, что он с дьяволом повидался? Может, эти студентики траванулись паленой водкой там, вот он глюки-то и словил. Или накурились чего.

— А как объяснить, что он постарел? Ты правда думаешь, что я не рассматривала все рациональные версии? Я же журналист, еноты драные!

— Господи, да испугался он, вот и поседел. А за время история обросла подробностями, поэтому он стал «старым», а не «седым». — В отличие от товарки, я была закоренелым скептиком. Ничего мистического в моей жизни не происходило. Света почему-то надо мной все время потешалась и говорила, что все скептиками становятся только из зависти. Мол, им (то есть нам) не хочется думать, что кто-то столкнулся со сверхъестественным, а нас это обошло стороной, и нам обидно. Вот мы и орем в голосину и отрицаем само существование вещей, которые нельзя объяснить физическими законами. Может, она и права.

— В то время действительно в подъезде тусили неформалы. Могу предположить, что чего только не употребляли, но эта история слишком… не знаю, не гладкая. Короче, я пыталась выйти на его семью, чтобы выяснить, что в действительности тогда произошло, но вместо этого вышла на что-то другое, куда большее! Угадай!

— Не знаю.

— Масоны! Все ниточки моего расследования тянутся к ним. К тому же мы тут еще кое-что нашли странное…

— Что? — без интереса спросила я, высовываясь наружу через открытую створку застекленного балкона и оглядывая двор.

— Сейчас он вернется и подтвердит мою теорию. Или не подтвердит. А вообще, мужиков только за смертью посылать.

Я даже не спрашивала, с кем она отправилась в Питер на расследование. Пару месяцев назад в нашем подъезде появился симпатичный молодой человек. Точнее, сперва я так не думала. Сначала я пыталась разглядеть, лысый он, потому что бреется очень коротко или потому что не растут волосы. Однажды я увидела у него короткий ежик волос миллиметра в три-четыре и поняла, что верен первый вариант. Затем я стала рассматривать его любимую рубашку, в которой он ходил почти постоянно, пытаясь дать наименование ее оттенку. Сливовый? Фиолетовый? Пурпурный? Баклажановый? В подъезде плохое освещение, а во дворе мы виделись редко, так как свой темно-синий джип он ставит прямо возле крыльца и вероятность застигнуть его на пути к дверям, на этих двух метрах, крайне мала. И только потом до меня дошло, что слишком странно пытаться разглядывать чужую прическу и цвет одежды, если человек тебе не нравится. Вот так я и поняла, что, скорее всего, влюбилась. Дальше я караулила его со всей изощренной хитростью молодой незамужней девушки. Тусовалась на балконе и даже огород разбила, чтобы был повод тут находиться подольше, и подгадывала его приезд. Когда он парковался, я тут же бежала выносить мусор или начинала мыть дверь в свою квартиру — лишь бы лишний раз его увидеть. Однажды я подкараулила его на своей площадке (лифта в доме нет) и сделала вид, что не могу справиться с замками. Он помог мне открыть дверь, отдал ключи — и на этом все. Кроме стандартных «здрасьте», я ничего не могла из него вытащить. Он поднимался куда-то выше. Я знала, что на пятом этаже недавно продали квартиру, и была почему-то уверена, что поднимается каждый раз он именно туда. Правда обрушилась на меня только через месяц наших «случайных» встреч в подъезде. Он действительно въехал в квартиру на пятом этаже. Но не ту, о которой я думала. Он переехал к Светке. Вот в чем была причина его холодности — у него уже была девушка. Точнее, гражданская жена. Или как там люди называют тех, с кем они живут? Не знаю, никогда ни с кем не жила. Светка, кстати, к своим двадцати четырем успела один раз официально выскочить замуж. Правда, через полгода развелась. И до Алексея (так зовут сказочного принца) жила одна. Со Светкой мы в тот месяц почти не виделись и не созванивались, причиной чему я считала ее высокую загруженность на работе, потому ничего не знала. Оказалось, что работа — не единственная причина ее занятости…

Я проревела три дня. Дело было даже не в Алексее. Логическим полушарием я понимала, что невозможно влюбиться в того, кого не знаешь. Может, мы бы не сошлись. Может, одного нормального свидания в кино или кафе мне бы хватило, чтобы понять, что это не мой человек. Тут дело в другом. Все, чего мне хочется, всегда у других. У меня никогда ничего нет. Если мне кто-то понравился — он всегда чей-то муж, любовник, сожитель. Не мой. Возможно, поэтому я до сих пор не подала документы ни в один вуз, обрекая себя на низкооплачиваемую неуважаемую работу кассира, мерчендайзера или киоскера. Я знала, что поступить туда, куда хочется, без блата не смогу. А денег на платное у меня нет. А Светка вот поступила… И теперь вместе с парнем моей мечты расследует какое-то таинственное дело в романтическом и мистическом Петербурге. А я буду сидеть здесь, смотреть в окно и поливать чертову петрушку, которая даже не хочет расти!

— О господи! Что это?! — ворвалось в мои уши так громко и истерично, что я даже подпрыгнула. Светка все это время, пока я окуналась в неприятные воспоминания о том, какая я неудачница, что-то там бубнила, и я ее вовсе не слушала.

Только я хотела спросить, о чем это она, как и сама едва не взвизгнула от изумления. Что-то странное творилось во дворе: медленно к нашему дому сворачивал темно-синий джип «БМВ» и остановился в итоге прямо возле нашего подъезда. Я бы подумала, что это чья-то еще машина, если бы не знала наизусть номера (да-да, моя параноидальная слежка в прошлом месяце зашла настолько далеко).