Стратег

– Это очень неожиданное предложение, Ваше Святейшество.

– Это не предложение, а приказ, кардинал. Его неисполнение будет расцениваться как дезертирство. Как в армии поступают с дезертирами?

– Вешают за шею, пока не помрёт, Ваше Святейшество.

– Считайте Святую церковь своей армией, кардинал. Награждайте достойных и карайте подлецов. Чрезвычайные полномочия позволят вам это делать моим именем.

– Зачем вам это, Ваше Святейшество?

– Вы правда думаете, что я не вижу той гнили, которая поразила Святую церковь, мать нашу, кардинал? Отлично вижу и отлично понимаю, что эту погань нужно немедленно вычищать. Самому мне не хватит на это не сил, ни энергии, зато хватит авторитета чтобы прикрыть вас. Я Папа, при котором христианам вернулся Истинный Крест и Иерусалим, этот авторитет я обрёл благодаря в том числе и вам, пришла пора воспользоваться им на благо христианства. На воскресной мессе я объявлю о намерении отправиться в паломничество и о введение в иерархию церкви должности Вице-Понтифика, – увидев, как выражение лица кардинала де Сабле сменилось с удивлённого на ошарашенное, Целестин III снова улыбнулся. Это было здорово. После трёх лет непрерывного стресса в должности Папы, к нему вернулась способность радоваться. – После моего отбытия можете начинать рубить головы, кардинал. Но я вам этого не советую. Вы умнее их всех, хоть и строите из себя недалёкого головореза. Вы исповедник самого Ричарда, а я почти уверен, что в его исповедях вам достаются настоящие пророчества. Я хорошо узнал вашего короля, кардинал. Он, без сомнений, не враг рода человеческого, но он и не христианин. Он считает христианство своей собственностью, как своего коня, щит, или меч. Он считает своей собственность всё и, как мне кажется, у него есть гораздо более серьёзные аргументы, чем были у Христа. Я не рискну сам объявить его Мессией, ибо мне он исповедоваться отказался, но очень я постараюсь, чтобы моя кафедра перешла вам.

Глава 26

Пятнадцатого ноября 1193 года Ричард вернулся в Рим. Сохранять инкогнито нужды больше не было, поэтому на этот раз прибытие английского короля сопровождались торжествами, во всех церквях Вечного города были устроены благодарственные службы в честь освободителя Гроба Господня. В самых людных местах для черни выкатили бочки с вином и выставили нехитрое угощение, так что получился самый настоящий праздник, во всяком случае, в глазах обывателя.

Единственным владением Ричарда в Риме был Колизей, вернее, его развалины, и именно туда он отправился первым делом. Около Колизея были устроены две точки халявного счастья для быдла, но на территории объекта никаких пьяных праздношатающихся не наблюдалось Древний стадион хоть и не обнесли пока стеной, но уже окружили караульными постами из местных, вооружённых дубинами и кнутами, то есть оружием не летального воздействия, а для усиления, в состоянии минутной готовности (только подпруги подтянуть), находился конный отряд усиления, который в другой истории, в другое время, назвали бы ОМОНом.

В самом сердце древних развалин, просматривалось неказистое, квадратное в сечении, строение из деревянного бруса, туда-то первым делом и направился Ричард, решив, что это или штаб, или караулка, и не ошибся.

– Шалом, граф, – поприветствовал король Англии Ицхака Левита, когда стих переполох и они остались наедине.

– Шалом, Сир, – новость о производстве его в графы Савойи, барон Левит узнал намного раньше Папы. – Извините, Сир, но вы немножко сошли с ума, и я, как ваш честный казначей, вынужден вам об этом немедленно доложить.

– Лучше предложи мне вина и распорядись разместить мою свиту. Их не много, всего шесть десятков. Можешь, при нужде, усилить ими патрули, только сначала покорми.

Ричард принял кубок подогретого вина с пряностями и переместился к одной из четырёх жаровен, расставленных по углам этого временного штаба. Хоть и Рим, но ноябрь, а король уже не мальчик, ему тридцать шесть, и как раньше кровь уже не греет.

Тридцать шесть лет он рвал жилы, чтобы доказать, что он лучший воин. Доказал. Тридцать шесть лет он стремился к званию лучшего полководца. Этого тоже достиг. Когда-то, там, в том будущем, он пообещал себе, что если вернётся обратно, то больше никогда не поддастся лести, людей будет ценить только за реальные дела, а не родословные, и очень постарается организовать справедливые социальные лифты. Еврейский поп-раввин Ицхак Левит из Антиохии был в этом плане идеальным подопытным. В социальный лифт он сел в самом низу, происхождения был самого подлого, а главное – он никогда не льстил. Хамил довольно часто, зато не льстил никогда.

Когда король немного отогрелся, в штаб вернулся, раздавший приказы, новоиспечённый граф Савойи.

– Сир! Могу я узнать имя того идиота, который посоветовал вам купить за двадцать тысяч эту древнюю каменоломню?

– Можете, граф. Имя того идиота – Ричард. Мне никто ничего не советовал, я сам всё решил.

– Извините, Сир! Но зачем вам это? – Ицхак Левит считал короля Англии разумным человеком, почти что евреем.

– Я хочу восстановить это строение наших великих предков. Кстати, графство Савойя обошлось мне вдвое дороже Колизея.