Издатель

Руки в конечном счете подняли все присутствующие.

— И какой будет тираж у сборника? — следом спросил Борис Дмитриевич.

— 100 экземпляров, хороший тираж для начинающего автора! — с гордостью ответила Бондарь. — Передумал и хочешь теперь обратно к нам сборник попасть? Так поздно уже, Шулько, правила для всех одинаковые. Пытайся в следующий раз!

Остальные зашушукались — как так то Бори Сивого не будет в сборнике. Он же написал лучший стих на всем потоке, проникновенных такой. Сам Вениамин Бенедиктович стихотворение это хвалил и среди прочих всячески выделял. Для многих новость о выходе Бори Сивого из сборника, стала совершенно неожиданной. Видимо Жаба не стал говорить остальным студентам, что стиха наделавшего фурор, в сборнике не будет. А может Вениамин Бенедиктович без спроса стих напечатает… ну в смысле бесплатно.

Борис Дмитриевич одновременно посчитал в голове потенциальный доход Жабы со сборника.

«Вся зарплата ваших папок и мамок на баловство уйдёт», — с некоторой грустью заключил он.

— Боря, а как же ты, почему ты от участия в сборнике отказался? — спросили расстроенные студентки.

— А я дорогие мои девчата, предпочитаю деньги не отдавать в чей-то карман, а в свой класть, — охотно пояснил Сивый, ожидая этот вопрос. — Я у Вениамина Бенедиктовича деньги запросил за публикацию и за издание, да видимо жабу жаба задушила, вы уж извините, что так говорю про вашего любимого Вениамина.

Захихикали.

Борис Дмитриевич поднял томик Петухова, показал каждой присутствующей студентке. На лицах девчонок из литкружка сначала изумление появилось, потом насторожённость — мол «что за…». Видя дешевую обложку фантастики, ничего общего не имеющего с высокой литературой пошиба Блока или Мандельштама, на лицах девчонок следом появилось отвращение. Как будто Сивый в руках кусок говна держал и понюхать предлагал.

— Здесь тираж 100 тысяч экземпляров, мои хорошие, — пояснил Борис Дмитриевич, не обращая внимание на первую реакцию собравшихся. — А этот дядька тоже наверняка ещё пару лет назад кружки литературные посещал и слушал таких, как Жаба, которые не посоветуют хорошего ничего, но чужие деньги с радостью себе присвоят.

— Сто тысяч тираж? — мечтательно и с придыханием ответили из зала. — У вот этого…

— Знаете почему такие цифры внушительные? — задал вопрос Сивый.

Повисла гробовая тишина. С одной стороны народ вроде как недоверие к фантастике такого пошиба показал, а с другой любопытно жутко студенткам стало.

— Почему же? — неожиданно спросила Бондариха, явно заинтересовавшись.

— А потому Маша, что Петухов перестал таких как Вениамин Бенедиктович слушать и лапшу с ушей снял, — отрезал Боря. — И написал ровно то, что хотят сегодняшние советские люди читать. А у них поперёк горла вся эта ваша советская классика. Если есть манку каждое утро, то через месяц ты ее уже ненавидеть будешь. Так и с книгами получилось.

— И о чем же она? Можно хоть посмотреть, Борь, пожалуйста? — спросила одна из девчат.

Взяла томик фантастики Петухова, прочитала аннотацию. Брови на лоб сразу полезли. Впечатлилась.

— Ну… классики ведь тоже не сразу классиками стали, — она коротко пожала плечами.

Томик пошёл по партам, из рук в руки. Все читая аннотацию задумчиво лбы чесали. Хмурились.