— Сопроводите господ, — распорядился Михаил Васильевич, обращаясь к сотрудникам дворцовой полиции.
Двинулись.
Причём большинство казаков осталось стеречь кукурузу у въезда в Царское село, а ребята из дворцовой полиции начали расходиться по своим постам по территории. Алексеев всячески давал понять Протопопову, что относится к министру в крайней степени лояльно и видит в нем своего союзника.
Вместе с тем Александр Дмитриевич ощущал, как хотелось нарушить генеральский приказ с обеих сторон и продолжить утихшие разборки. Но и с той и с другой стороны чтили полученные распоряжения и все что происходило — лишь жалящие переглядывания друг с дружкой глазами полными ненависти и угроз.
Перед входом в Александровский дворец министерских охранников не стали обыскивать, хотя оружие попросили сдать. Но мало ли что могли пронести внутрь Федя и компания? Такое небрежное отношение несколько смутило Протопопова, который считал, что несмотря на напряжённость дворцовая полиция обязана сохранить прежнюю привычную бдительность. Дошло до того, что Алексеев первым не стал сдавать свой пистолет и его не остановили. Потому свой пистолет оставил и Александр Дмитриевич, как кстати так и оставшуюся лежать во внутреннем кармане гранату. Протопопова не остановили тоже, как будто бы так и надо.
Тем же составом, в окружении из министерских охранников, парочки казаков из сотни и нескольких служащих из дворцовой полиции, подошли к приемной. Ещё одной неожиданностью стало то, что в отличие от прошлого раза визитёров никто не встречал. Честно говоря, уже по первым минутам пребывания в Александровском дворце, Протопопов понял, что здесь очень чувствительно реагируют на любые беспорядки... Причём реагируют беспорядками собственного производства. Будь Александр Дмитриевич на месте Государя и он бы крепко задумался об организации собственной безопасности, что при первом же внешнем раздражителе трещала по швам вдоль и поперёк. Но на месте Николая Протопопову было не оказаться, да и свои мозги никому не вправишь, поэтому ничего не оставалось, как молча созерцать за всем происходящим. Ну и делать выводы.
Подошли к приёмной.
Федя с ребятами последовали дальше — кинопроектор решили отнести сразу в кинозал, чтобы подойти во всеоружии к тому моменту, как у Государя появится желание посетить премьеру.
— Не своди глаз с пленки, отвечаешь головой, — заверил Федю Александр Дмитриевич. — Ну и подготовьте все так, чтобы мне не пришлось в случае чего ждать.
Федя заверил в ответ, что справится. Внутри приёмной, той самой в которой министру внутренних дел уже приходилось бывать не так давно и в своём новом теле, обнаружилось ещё одно подтверждение того, что все в Александровском дворце стоят на ушах. Так внутри приемной вдруг оказалось сразу двое вооружённых царских телохранителя. Чему Алексеев, кстати, был крайне удивлён и даже приподнял бровь, не сумев сдержать эмоции.
Обычно все до одной встречи Государь предпочитал проводить с глазу на глаз, дабы говорить максимально открыто и без лишних свидетелей подобного рода аудиенций. В свою очередь два мордоворота в приемной указывали лишь на то, что Николай не чувствует себя в безопасности и не доверяет никому, даже Алексееву о визите которого он был заранее извещён.
Тем лучше... потому как хотелось верить, что это недоверие, вполне себе обоснованное кстати, станет не единственным благоразумным шагом Государя Императора сегодня.
Михаил Васильевич огляделся, прошёл в центр комнаты, к столу, там присел, закурил тотчас и густо закашлялся подавившись дымом.
Присел Протопопов.
Сложил руки на столешнице.
Александру Дмитриевичу все ещё хотелось верить, что несмотря на внешние неблагоприятные факторы, разговор с Николаем можно провести в конструктивном русле.
Ждали.
Алексеев курил, кашлял периодически в кулак, выхаркивая легкие.
Протопопов же сидел молча и не шевелясь.
Ни говорили ни слова и также не шевелились застывшие у дверей в кабинет Николая телохранители.
ebooksa