Шарахнулась она , конечно, из машины знатно. Бежала, аж пятки сверкали.
Лежит, поди, сейчас, и трясется от страха, а , может, радуется, что все обошлось.
Митяй отвлекся на пиликанье трубки.
Валек.
Веселый-напряженный голос. Грохот музыки на заднем фоне.
- Братуха, не спишь? Подваливай, у нас тут веселье начинается!
- Где?
- Да вот возле клубешника нашего любимого. Круто тут: телки, вискарик, только тебя ждем!
- Еду.
Митяй кинул трубку, полез в бардачок, достал блеснувшее матовым воронением оружие, сразу дослал патрон.
Валек просто так не звонит. Весело, значит.
Ну, повеселимся.
Через час, лениво наблюдая за грузящимися в тонированные джипы чужаками, прикуривая, Митяй с удивлением заметил чуть подрагивающие пальцы.
Странно. С войны не дрожали у него руки. Да и там только первый месяц такое накатывало.
Странно.
Валек, ухмыляясь разбитой рожей, что-то балаболил по своей привычке, Митяй даже не вслушивался, задумавшись о том, что завтра девочка могла его и не дождаться.
Мысль была странная, нелепая и отчего-то горькая.
Он мимолетно совсем представил, о чем бы она думала, маленькая ведьмочка с огромными черными усталыми глазами, если б он так и не появился бы больше никогда в ее жизни.
Вспоминала бы его? А если да, то как долго?
Почему-то именно после этой, совершенно глупой, дебильной даже в своей нелогичности, неожиданности, разборки с пришлыми, совершенно не рубящими фишку, кто где есть в этом городе, парнями, разборки рядовой, хорошо, малой кровью закончившейся, ему в голову залетела эта дикая мысль.