Лис был просто в ярости. На его слова, что это надо всем, в том числе и гномам, чертов карлик только кивал и продолжал гнуть свою линию. Подробностей парень, конечно, не рассказывал, но был уверен, что если бы даже рассказал все досконально, то результат все равно остался прежним.
Из более-менее ценного у Лексиса остался только меч и баронский перстень, позариться на которые купец похоже просто побоялся, ведь это дворянские вещи, и тут уже могут вступить в действие законы, разрешающие дворянину иногда, в исключительных случаях, пощекотать торгаша. Острым железом по брюху.
Уже в темноте полный негодования парень пришел к низкому домику в сотне метров от фонтана и сказал возничим, которые уже подогнали повозки, переливать спиртное в огромную цистерну, питающую фонтан. Дальше вода ходила по кругу, но убыток на испарение, да и на выпивание пополнялся именно из цистерны. Вроде бы такая работа была верхом наглости, но, во-первых, стояла глубокая ночь, во-вторых, он же не откачивал что-то, а совсем наоборот, плюс в самом фонтане стояли артефакты, которые среагировали бы на яд или снотворное, так что никто охраной цистерны не заморачивался, а в-третьих, у него была метла!
- Что заливаете? - спросил у него один из монахов ночного патруля и поводил красной картофелиной носа в воздухе, улавливая заманчивые запахи.
- Не знаю, - пожал плечами парень и взмахнул своим орудием труда. - Мне сказали проследить, я и слежу.
- Следи, чтобы все слили. Хорошо следи! - твердо приказал монах. - А то оставят в бочках...
- А вы проследите. Помогите, я же простой студент.
И те проследили. Оказалось, что действительно гномы оставляли в каждой бочке минимум пару ведер. Но после разбитых первых трех, а также нескольких набитых бородатых морд, гномы, стеная как единочасно потерявшие всех родственников, принялись сливать все досуха и показывать доблестным стражам, которых набралось уже человек двадцать. Правда к концу заправки цистерны, количество их резко поубавилось, так как первые уже счастливо дрыхли в кустах.
Только самый первый, хоть и принял здорово на грудь, но пребывал в благостном настроении и все время докапывался до Лиса:
- А что т-ты тут с м-метлой-то? Ты же это... сем-минарист.
- Епитимья у меня, - буркнул парень. Вроде и делать ему было нечего, кроме как наблюдать за процессом заправки, но и болтать с пьяным мужиком совершенно не хотелось.
- А чё такая б-большая? На всю ночь. Вам же обычно на часик р-работы выписывают.
Лексис брякнул первое, что пришло в голову, но так чтобы выглядело посерьезнее:
- С девчонкой одной тут... встречался...
- Ну и чё? - удивился вояка в рясе. - Ты ж не м-монах, как я.
- А она того... - парень замялся, но вовремя вспомнил, что здешние священники могли заводить семьи. - Дочка епископа.
Монах счастливо заржал и попытался хлопнуть Лиса по плечу, но потерял равновесие и чуть не упал.
А с рассветом начался настоящий райский ад. К площади, на которой, не иначе как молитвами братии, да и некоторых сестер, начал бить наконец-то настоящий спиртной фонтан градусов так тридцати, сплошным потоком тянулись монахи, забыв обо всем. Набирать в тару здесь было очень не принято, и на нарушителей накладывали епитимью на месте. Обычно сначала в солнечное сплетение, а потом снизу кулаком в зубы.
Лис любоваться на то, что он здесь учудил, не стал, а сразу направился в лабораторию. На его стук открыл ученый и строго произнес.
- Ты очень некстати! У меня опыты.