— А он в тебя поверил, — сообщила Ядвига и сладко потянулась — было чем полюбоваться. Скорее всего для этого Ядвига и потягивалась: чтоб полюбовались. От ворот, из тенька, на нее голодно пялились охранники дежурной смены. — Ты в Ашгабате сто раз сбежать мог. Но не сбежал. Значит, нечего тебя караулить. Если сильно хочешь — сбежишь все равно. Но скорее всего никуда ты не собираешься.
Арчи вздохнул.
«А не очередная ли это проверка? — размышлял он. — С „Чирс“ улизнуть невозможно, охрана меня даже к периметру не подпустит. В Ашгабате действительно был шанс, но куда бы я подался в Ашгабате? Города не знаю, без денег, без прикрытия… Меня бы вычислили в момент».
В общем, Арчи похвалил себя за то, что не стал раньше времени дергаться.
— Ну что? Опять на дальность? — предложила Ядвига, заходя в воду по щиколотки.
— Размяться сначала надо. — Арчи встал и покосился на свое купальное одеяние — флакончик едва заметно выпирал. Но если не присматриваться, можно было решить, что Арчи просто слишком пристально таращился на Ядвигу.
— Тогда начнем. — Ядвига зашла по колено и бесшумно нырнула.
Арчи тоже обычно далеко не забредал, плюхался сразу. А теперь сам бог велел поскорее прятаться под воду.
Для начала он поплавал, потом немного понырял, побрызгал из озорства на Ядвигу и, удирая, отступил к нужному углу. Ядвига преследовать его поленилась; Арчи нырнул, вынул флакончик, в два гребка подобрался к решетке и пропихнул его в одну из ячеек. Флакончик мелькнул в уходящем потоке воды и пропал.
«Ну, — подумал Арчи, — осталось только молиться, чтобы он не застрял где-нибудь под землей, в трубопроводе…»
Энергично работая руками и ногами, он отплыл в сторону и вынырнул.
— Попался? — довольно сказала Ядвига, и на Арчи обрушилось настоящее цунами.
Снова погружаясь под воду, Арчи рассеянно отметил: «Дня три понадобится. Не меньше».
Семнадцать дней назад Кейлу исполнилось целых четыре года. Он был обычным щеном морфемы кавказский овчар, толстеньким, с непропорционально большими ступнями и ладонями, жизнерадостным и любопытным. Еще не успевшим нагулять обычную для кавказов мрачную сосредоточенность.
Он любил болтаться в арыке, запускать самодельные кораблики из листьев тутовника и бежать, бежать вдоль по улице Верхнего Багира, глядя, как течение увлекает листик-кораблик в неведомые дали, высвобождать кораблик из коварных и неожиданных запруд, а когда арык вольется в широкий рукав, ведущий к руслу оросительной системы, проводить кораблик взглядом и обязательно помахать ему рукой на прощание.
Сегодня он посадил в кораблик двух здоровых муравьев, которые все время так и норовили впиться в руку острыми, как иголочки, жвалами. Течение в арыке то убыстрялось, то замедлялось, словно кто-то неведомый и огромный там, откуда текла вода, то отвинчивал, то прикрывал волшебный кран. Кораблик резво скользил по поверхности, огибая препятствия в виде камней и кучек мусора. Моряки-муравьи озабоченно бегали по зеленой палубе.
Кейл вприпрыжку бежал вдоль арыка; из одежды на нем были только шорты, панамка и стоптанные пыльные сандалии — солнце успело так затемнить его кожу, что ни о каких ожогах и речи быть не могло. Который день он вот так проводил на туркменской жаре, коротая время, пока родители трудятся в багирской фактории.
Ярко-оранжевый цилиндрик Кейл заметил только тогда, когда в сие неожиданное препятствие уперся кораблик с муравьями. Заметил и удивился — надо же, эдакое сокровище валяется прямо на виду и никто его до сих пор не умыкнул!
Очередной волной цилиндрик сняло с мели и протащило на метр-другой вперед. Кораблик тоже высвободился из плена и умчался вперед на гребне потока. Но теперь внимание Кейла было приковано к цилиндрику.
Дождавшись, пока цилиндрик снова сядет на мель, Кейл обстоятельно и неторопливо выловил его из воды загодя подобранной веткой. Взял в руки — цилиндрик был скользкий и прохладный, как вода в арыке.