Проект особого значения

22
18
20
22
24
26
28
30

– Не в этот раз.

– Какие твои годы? Все получится.

– Спасибо за поддержку. Мне пора работать, теперь могу сконцентрироваться на одном исследовании, а не разрываться между двумя. Как ты себя чувствуешь?

– Огурцом, но врач запрещает умственные нагрузки.

Максим вышел из лаборатории и отправился к деду. Он плохо помнил, где находится кабинет Леонида Степановича, т. к. был там последний раз пятнадцать лет назад. Максим с удивлением увидел, что дед сидит в просторном кабинете, а вход к нему охраняет симпатичная секретарша.

– Дед, нужна помощь. – Заявил с порога Максим, а потом в красках обрисовал ситуацию. – Ты же всех в Роскосмосе знаешь, позвони Борогозину, пусть исправляет косяки своих подчиненных. Ты же был научным руководителем его диссертации, он не посмеет тебе отказать.

– Максим, я так делать не буду, это не профессионально.

– Но почему? Тебе что, сложно?

– Правила для всех одинаковые, если Игнатова напортачила с заявкой, значит, нечего ей в космосе делать.

– Дед, ее подставили.

– Максим, я же сказал, что не буду вмешиваться в это дело. Я понимаю твой интерес, но придумай другой способ залезть к ней под юбку.

Максим разозлился, на языке вертелись обидные слова, но тут вошла секретарша и сказала:

– Леонид Степанович, вас генеральный вызывает на экстренное совещание.

– Спасибо, Марина, иду.

Леонид Степанович встал из-за стола, взял ежедневник и сказал:

– Хватит Ваньку валять, иди работай.

Максим не собирался сдаваться, когда дед вышел он попросил у секретарши чай и сел в дедово кресло. На столе стояли два стационарных дисковых телефона и один современный – кнопочный.

Максим открыл верхний ящик стола и увидел там старую записную книжку. Дед из динозавров, до сих пор все записывает на бумажный носитель. Там на странице с буквой «Б» он нашел нужный телефон. Не долго думая, Максим взял трубку одного из дисковых телефонов и стал набирать номер. После трех гудков голос в трубке произнес:

– Леонид Степанович, сколько лет. Чем могу быль полезен?

Максим откашлялся, и, копируя дедовы интонации, сказал: