Запретный дух фронтира! Они идут в притон, полный нелегальных чудес.
– Торговец антиквариатом.
На притон «Берлога» вовсе не походила. Стандартный кубик в три этажа, застекленный и сверкающий при дневном свете. Такими домами была застроена вся Дрима, местная столица и единственный город курортной Дионы. Стеклянная дверь беззвучно разъехалась, они вошли в холл. Сейчас прозвучит сладкоголосое: «Добро пожаловать, я виртпомощник Эврипида… или Овидия…» Но вместо этого в дальнем углу образовалась женская фигура в брючном костюмчике, что-то плоское зажато под мышкой – вышла из незамеченной двери и, улыбаясь, направилась навстречу. «Надо же, живой ассистент, дома нечасто такое встретишь», – удивился Гена.
Со вчерашнего вечера, как они прилетели в Дриму, он постоянно удивлялся. Девушка-администратор за стойкой в гостинице. Парнишка с острыми ушами и абсолютно белыми, схваченными резинкой на затылке, волосами, сваривший им кофе в каких-то допотопных медных штуках, воткнутых в горячий песок. Но что самое удивительное, сюда к «Берлоге» они подъехали на такси с водителем. Улыбаясь безгубым ртом с треугольными зубами, тот распахнул дверцы зеленоватой рукой, смахивающей на лапу ящера, и они уселись на широком диване, рисунок которого весьма напоминал кожу хозяина экипажа. Водитель крутил штуку, похожую на штурвал, и машина ехала, не скользила на магнитной подушке, а именно ехала колесами по дороге. Весь недолгий путь рептилоид, не умолкая, трещал, что только на Дионе люди живут нормально, и пусть заезжие туристы, имелись ввиду, естественно, Гена и Ксения, посмотрят, как надо жить, а то на Земле давно забыли, как это делается, отдавшись на волю искусственного интеллекта. Здесь-то нейросети нет и в помине.
Еще год назад Диона была фронтиром. Люди стекались сюда в поисках необычной жизни. Многим хотелось жить не так, как в освоенных мирах Альянса. И здесь хватало стариков. Руки-корни, вцепившиеся в остатки жизни. Улыбки, собиравшие лица морщинами – крохотные дюны на берегу океана смерти. И опять завертелось: «Почему они так? Отказались от перманентной молодости. Откажутся ли они от бессмертия? Мы работаем, чтобы сломить чертов ген летальности, продлить жизнь до пятисот, ну хотя бы на первых порах до трехсот лет. Сколько десятилетий на это потрачено! А они скажут: «Нам не надо». Хотят остаться мотыльками, прожить короткий век, отпущенный злой бабкой-природой?!». И Петров вдруг подумал: «А не был ли этот мир более человечным? Несмотря на лихие модификации внешнего облика, на преступные схемы, грехи и пороки. Может быть часть человечьей натуры сбежала на фронтир из вычищенных (выхолощенных) миров ближнего космоса?» Ответа не было.
Грустные мысли отвлекли Гену и начало разговора он пропустил. Но и дальше понять ничего не удавалось.
– Карботитановые жиклеры, три штуки, элероны из синткупрумина, шесть пар, – диктовала Ксения.
Ассистентка возразила:
– Синткупруминовых нет. Только плексикупруминовые. Они более современные и…
Ксения перебила:
– Вот именно, современные. У вас же антикварная лавка. Мне нужен антиквариат, а не просто подержанные детали.
Хозяйка лавки потупилась:
– Приношу извинения. Синткупруминовые поступят только через месяц. И цена на них, к сожалению, – она очень убедительно прижала планшетик к груди, – будет выше, чем в прошлый раз. Дефицитный товар. Только поэтому я взяла на себя смелость предложить более поздний аналог.
Наконец, заказ был сформирован. Получено обещание, что все доставят, как обычно на космопричал в седьмой ангар.
Выйдя на улицу, Гена тут же спросил:
– Это что мы сейчас делали?
– Покупали запчасти для Джо.
– А кто это Джо?
– Мой корабль.
Ого, у нее и свой собственный корабль под рукой. «Кто же ты, любимая моя Ксения? Дочь, внучка, жена какого-нибудь сенатора Альянса или воротилы из глубин фронтира, или ты сама королева контрабанды? Я ведь не знаю о тебе ничего. Я много говорил про свою работу. Ну, то, что имею право рассказать. Про возможность удлинить срок человеческой жизни, про летальные аллели, которые в просторечии иначе как геном летальности и не зовут. Про то, как это будет здорово, жить триста лет и дольше, в перспективе почти вечно. Ты слушала, мне казалось, с интересом. А сама? Что ты рассказала мне, русалка? Я даже не знаю, откуда тебя принесло на Диону. Что-то невнятное, про еще не освоенный мир. «Ты рейнджер?» – спросил я. Ответила: «Типа того. Я присматриваю». И мне хватило. Но разве рейнджеры мотаются по космосу на личных кораблях?»