– Да там такая история была… Я на следующий год к ним летом снова поехал. Спросил тогда, а почему все другие теперь работают? Так вот – Мискальков в Москву рванул. А тот парень умер, прям в офисе.
– Это как? – Егор окончательно отвлекся от ноутбука и внимательно посмотрел на соседа.
– Астма у него была… – поморщившись, сказал Денис. – Пришел на работу без ингалятора. Задержался, а тут приступ случился, и рядом никого. Его уборщица нашла мертвым в кабинете. Говорили, что для компании это была очень сильная потеря. Да и еще и Мискальков к конкурентам сбежал. Зато видишь… В начальниках теперь.
– В начальниках… – чуть задумавшись, протянул Егор. – Спросил у него, что обозначает комбинация символов, используемая при переходе к набору высоты, а он даже не смог ответить.
– Что за комбинация?
Егор повернул монитор к Денису, на котором в столбик были записаны символы и их расшифровка.
1AA1A3 – наземный этап
2AB1A3 – взлет
3AC1A3 – набор высоты
4AD1D3 – горизонтальный полет
5AF1H3 – снижение
6AG1H3 – посадка
7AH1H3 – наземный этап
– На каждом этапе работы системы, – начал рассказывать Егор, пока Денис рассматривал экран, – есть некая комбинация – подтверждение, что можно спокойно переходить к следующей фазе: взлет, набор высоты, посадка и так далее. Код передается с земли посредством довольно старой системы связи, где текстовое сообщение шифруется по принципу телекса. Нейросеть с самолета отправляет данные, что все в порядке, а автоматизированная система на земле подтверждает, что можно переходить к следующему этапу. Это дополнительный контроль на случай непредвиденных действий нейросети. Все-таки обучаемость и самостоятельность у нее очень высокая, надо быть уверенными, что она не будет принимать решений, к которым мы не готовы. Если система внизу видит, что самолет, например, сбился с курса, то она передаст сигнал для перехода на удаленное управление с земли. Так вот на тестировании при передаче сообщения, когда самолет взлетел, произошел сбой. Сигнал был получен, и наша нейросеть отключилась. Система тогда еще работала в тестовом режиме и заодно собирала полетные данные для обучения, а все ее действия пересматривал пилот. В один момент все вырубилось. Пилот быстро ушел на ручное управление, благо и самолет был грузовой. Но если система будет требовать участия человека, то сам проект бессмысленен, никакой новации не получится. Подобный сбой на беспилотнике, привел бы к крушению самолета или как минимум к переключению на управление с земли, которое пока для первых выпусков продукции планируют оставлять, чтобы пассажиры не пугались. Сам понимаешь, самолеты, управляемые нейросетью, для наших людей нескоро станут нормой. Ну вот я и заинтересовался, что это за символы «3AC1A3».
– Почему ты говоришь «Эс»? Вы разве не на латинице сигналы передаете?
– Вообще, обычно на латинице. Но на кириллице тоже можно, наши специально дорабатывали. Я уже посмотрел, не было ли в тот момент ошибки и не ввели ли случайно какую-нибудь из букв на кириллице. Потому что при проверке из-за сбоя мы могли посмотреть лишь итоговую команду, полученную самолетом в виде текста на экране. Я не представляю, как ее случайно можно было бы заменить. Для этого нужно лезть в исходный код, а у нас лишь у единиц есть к нему доступ. Простые программисты в основном доработками функционала занимаются. Но я все равно проверил комбинации из букв разных алфавитов на компьютерной модели, там можно посмотреть. Если код неправильный, то нейросеть просто показывает, что нужный сигнал-комбинация не получен и посылает запрос на подтверждение, продолжая при этом полет на основе собственного алгоритма действия. И никакого отключения не происходит. При многократных запросах и отсутствии связи с землей, на самолете срабатывает аварийный протокол, заставляющий самолет отправить сигнал в ближайший аэропорт для захода на посадку.
Егор прекратил говорить, заметив, что Денис уже отвлеченно смотрит по сторонам. «Эмоция – скука». Надо завершать разговор.
– В общем, буду разбираться, – произнес Егор и повернулся обратно к монитору.
– Ладно, а я перекушу пока, – с облегчением ответил Денис и быстро ушел из комнаты.
Егор откинулся на спинку кресла и в очередной раз подумал, что не отличил вежливости от настоящего интереса. Ответ: «Да ничего особенного, разберусь», на вопрос про комбинацию сэкономил бы и его время, и время Дениса. Да и информация про работу Мискалькова в Питере ему показалась абсолютно лишней. Он никогда не понимал привычки сплетничать о едва знакомых людях. Ну, узнал он, что коллега Мискалькова умер от астмы и что теперь? Сожалея о потраченных минутах, Егор вновь напряженно посмотрел на экран, где в поисковой строке браузера было написано: «3АС1А3».