Они все дальше заходили в глубь Европейской части Турции, в край, который звался Фракией. Пшеничные нивы сменились холмистыми равнинами, густо поросшими травой; появились и стада овец.
– Отец возвращается к жизни, – сказала Мэри Робу.
Как только караван приближался к очередной отаре, Джеймс Каллен в сопровождении незаменимого Шереди галопом несся туда и беседовал с пастухами. Смуглокожие мужчины с длинными крючковатыми палками были одеты в рубахи с длинными рукавами и просторные штаны, перевязанные под коленом.
Как-то вечером Каллен пришел к Робу в гости один, без Мэри.
– Я не потерплю, чтобы ты считал меня слепцом.
– Я такого и не думал, – ответил Роб с почтительностью в голосе.
– Дай-ка я расскажу тебе о своей дочке. Она училась. Она и латынь знает.
– Моя матушка тоже знала латынь. Кое-чему и меня научила.
– Мэри хорошо обучена латыни. А в чужих краях это важно, ведь на латыни можно говорить с чиновниками и священниками. Я посылал ее учиться к монахиням в Уолкирке. Они приняли ее, потому что рассчитывали заманить в свой орден, но я был настороже. Языки ее не особенно увлекали, но я сказал, что латынь она выучить обязана, и она потрудилась на славу. Я ведь уже тогда мечтал отправиться на Восток за отличными овцами.
– А сможешь доставить их домой живыми? – с сомнением спросил Роб.
– Сумею. С овцами я ловко управляюсь, – гордо заявил Каллен. – Всегда это было только мечтой, но когда умерла жена, я решил отправиться в путь. Родичи сказали, что я просто бегу, потому что потерял разум от горя, но дело здесь не только в этом.
Повисло тягостное молчание.
– А ты бывал в Шотландии, парень? – спросил наконец Каллен.
Роб покачал головой:
– Дальше, чем северная Англия и горы Чевиот, не заезжал.
– Ну, это не далеко от границы, – хмыкнул Каллен, – но еще очень далеко от настоящей Шотландии. Шотландия находится, видишь ли, выше, и скалы там куда круче. В горах полноводные реки – рыбой так и кишат, и для пастбищ остается вдоволь воды. Наше хозяйство находится среди крутых холмов, очень обширное хозяйство. И стада многочисленные.
Каллен помолчал, словно старательно подбирая слова.
– Кто возьмет Мэри в жены, тот и получит все это хозяйство, но он должен быть человеком достойным, – сказал наконец шотландец и наклонился ближе к Робу. – Через четыре дня мы прибудем в город Бабаэски. Там мы с дочерью покинем караван. Отправимся дальше на юг, в город Малкара, там большой рынок скота, и я думаю, можно купить овец. А после – на Анатолийское плоскогорье, на него я возлагаю самые большие надежды. Я бы не стал возражать, если бы ты захотел присоединиться к нам. – Каллен вздохнул и посмотрел Робу в глаза. – Ты силен и здоров. И смелости тебе не занимать, иначе не отважился бы забраться в такую даль ради прибыли и ради того, чтобы продвинуться в этом мире немного выше. Ты не тот, кого я сам бы для нее выбрал, но она хочет только тебя. Я же люблю ее и желаю ей только счастья. У меня, кроме нее, нет никого.
– Мастер Каллен… – начал Роб, но овцевод остановил его.
– Это дело такое, что его нельзя ни предложить, ни решить вот так сразу. Тебе, дружище, надо подумать хорошенько, как я думал.