– Всякий другой поведет тебя кружным путем, трудным, вдоль побережья. Потом надо будет перевалить через Персидские горы108. А все потому, что они страшатся короткого пути через Большую Соляную пустыню. Я же могу провести тебя через пустыню от колодца к колодцу, и разбойников мы минуем.
Роб испытывал сильное искушение согласиться, памятуя, как хорошо послужил ему Шарбонно, однако в этом человеке была какая-то скрытность, неискренность, и в конце концов Роб покачал головой.
– Если ты передумаешь, господин, – сказал перс, пожав плечами, – я готов служить проводником, тебе недорого это станет.
Мгновение спустя один из высокородных паломников- норманнов, проходя мимо тюка, на котором сидел Роб, споткнулся и рухнул на юношу.
– Ах ты, тварь! – вскричал он и плюнул. – Еврей проклятый!
Роб вскочил, кровь прилила к лицу. Он видел, что норманн уже тянется к мечу.
И тут между ними оказался Зеви.
– Тысяча извинений, господин мой, тысяча извинений! С этим парнем я сам разберусь. – И отогнал Роба подальше, толкая его перед собой.
Когда они остались вдвоем, он услышал, как Зеви тараторит что-то, и покачал головой.
– Я не слишком-то понимаю наречие. И не нуждался в вашей помощи, когда столкнулся с французом, – проговорил Роб, с трудом подыскивая слова на фарси.
– Вот как? Да он бы убил тебя, бычок молодой!
– Ну, это уж мое дело.
– Ну, не скажи. Там, где полным-полно мусульман и пьяных христиан, убить одного еврея все равно что съесть один финик. Они перерезали бы множество наших, так что дело было как раз мое! – Зеви сердито посмотрел на Роба. – Интересно, что это за яхуд109, который говорит на фарси, как верблюд, на своем языке не говорит вообще, да еще и лезет в драку? Как зовут тебя и откуда ты родом?
– Я – Иессей, сын Беньямина. Еврей из города Лидса.
– А где, черт побери, находится этот Лидс?
– В Англии.
– Так ты инглиц! – воскликнул Зеви. – В жизни не встречал еще еврея, который был бы инглиц.
– Нас мало, и живем мы далеко друг от друга. Там нет настоящих общин. Нет ни рабейну, ни шохета, ни машгиаха. Нет синагог, нет домов учения, вот нам почти и не приходится слышать наречия. Потому-то я так плохо его знаю.
– Худо растить детей в таком краю, где они не чувствуют своего Бога, не слышат своего родного языка, – вздохнул Зеви. – Вообще часто это нелегко – быть евреем.
Роб спросил, известно ли Зеви о каком-нибудь большом, хорошо защищенном караване, направляющемся в Исфаган, и тот покачал головой.