– Слабенько, должен сказать, – хмыкнул хаджи. – Мы не просто обучаем медицине. Мы не ремесленников выпускаем, а людей по-настоящему образованных и воспитанных. Наряду с медициной наши учащиеся изучают богословие, философию, математику, физику, астрологию и юриспруденцию. И лишь потом, став всесторонне образованными учеными, духовно развитыми людьми, они могут выбирать, какому виду деятельности посвятить себя: преподаванию, медицине или законоведению.
Роб, упав духом, ждал продолжения.
– Думаю, ты меня вполне понимаешь. Тебя невозможно зачислить.
Он уже почти два года понимал.
И отвернулся от Мэри Каллен.
Он истекал потом под палящим солнцем, замерзал среди льдов и снегов, его хлестали бури и дожди. Он прошел через соляную пустыню и предательский лес. Был подобен муравью, упорно преодолевающему одну гору за другой.
– Я не уйду, пока не поговорю с Ибн Синой, – твердо сказал Роб.
Хаджи Давут Хосейн открыл было рот, но увидел, как Роб смотрит на него. И тут же закрыл рот. Побледнев, он кивнул.
– Будь любезен, подожди здесь, – сказал хаджи и вышел из кабинета.
Роб остался сидеть.
Через недолгое время явились четыре воина. Ростом они все были ниже Роба, но мускулистые. У каждого была короткая тяжелая дубинка. Один, рябой, все время постукивал дубинкой по мясистой ладони.
– Как зовут тебя, еврей? – спросил рябой, пока без грубости.
– Иессей бен Беньямин.
– Хаджи сказал, ты чужеземец, из Европы?
– Да, из Англии. Это очень далеко отсюда.
Воин кивнул.
– Разве ты не отказался уйти, как просил тебя хаджи?
– Отказался, правда. Но…
– Теперь пора уходить, еврей. Вместе с нами.
– Я не уйду, пока не поговорю с Ибн Синой.