Ибн Сина ответил ему слабой ласковой улыбкой.
– От молитвы вреда не будет.
Роб сказал Учителю, что хотел бы вскорости навестить его и провести вечер за шахской игрой. Старик ответил, что для Иессея бен Беньямина его дом всегда открыт.
69. Зеленые дыни
Лето подходило к концу. Однажды, в сухой день, когда повсюду клубилась пыль, из дымки, затянувшей северо-восток, вынырнул караван, в котором позванивали колокольчиками сто шестнадцать верблюдов. Вытянувшись в длинную цепочку, роняя слюну от усталости – а нагружены они были железной рудой, – верблюды вошли в Исфаган уже на исходе дня. Ала-шах надеялся, что благодаря этой руде Дхан Вангалил сумеет выковать его воинам еще много мечей из узорчатой синеватой стали. Увы! Вскоре проведенные мастером-оружейником пробы покажут, что железо в этой руде чересчур мягкое, однако пока, в этот вечер, кое-кого сильно взволновала другая новость, доставленная караваном.
Некоего Хенди, старшего погонщика в караване, даже вызвали во дворец, дабы шах своими ушами услышал то, что удалось проведать погонщику. После этого его доставили в маристан, и там он поведал свою историю лекарям.
Вот уж много месяцев Махмуд, султан Газни, тяжко болел, у него был сильный жар, а гноя в груди скопилось столько, что на спине даже вздулся широкий мягкий горб. Султанские лекари решили: если они хотят продлить дни Махмуда, этот горб необходимо осушить.
Хенди сообщил и такую подробность: спину султана покрыли тонким слоем гончарной глины.
– А это для чего? – поинтересовался один из новых лекарей маристана.
Хенди лишь пожал плечами, но аль-Джузджани, который в отсутствие Ибн Сины оставался в больнице старшим, сумел ответить на вопрос:
– За этой глиной надо внимательно наблюдать. Первый участок, который подсохнет, указывает, где кожа горячее всего. Там и следует производить разрез.
Когда хирурги разрезали султану спину, все скопившееся там хлынуло наружу, и лекари вставили свои дренажные трубки.
– А каким скальпелем они вскрывали – с закругленным лезвием или с острым концом? – поинтересовался аль- Джузджани.
– Ему давали снотворное, чтобы заглушить боль?
– Дренажные трубки из олова или же полотняные фитили?
– Гной-то был белого цвета или черного?
– А следов крови в нем не было?
– Господа мои! Благородные господа! Я же старший погонщик верблюдов, а не хаким! – воскликнул Хенди, приходя в отчаяние. – Нет у меня ответов ни на один из этих вопросов. Кроме рассказанного, мне только одно еще известно, вот и все.
– И что же? – спросил его аль-Джузджани.
– Через три дня после того, как сделали разрез, господа мои, султан Газни умер.