– Нам твои бабки без надобности, задрот… Мы тебе сами дадим…
– На похороны, – добавил другой, и аллея огласилась новым взрывом лошадиного веселья.
– Парни, отпустите меня, – проныл я.
– Не ссы, отпустим, – отозвался коренастый. – Малость поучим, как уважать спортивную гордость страны, и отпустим…
И он коротко, без замаха врезал мне под дых. Я задохнулся, согнулся пополам и рухнул на колени.
– «Райымбек» – лучший клуб Казахстана, понял, урод? – осведомился коренастый, наклоняясь ко мне. – Не один из лучших, а – лучший!
Я попытался было выдавить из себя полное согласие с вышесказанным, но не смог даже вздохнуть. Не получив подтверждения своим словам, боксер схватил меня за грудки, вздернул на ноги. Я не успел даже выпрямиться, как он хуком в челюсть отправил меня в кусты, захлебывающегося кровью с выбитыми зубами.
– Хватит с него, Темир, – сказал кто-то из боксеров. – Пошли в кабак.
– Это я за честь клуба вступился, – сказал коренастый. – А теперь у меня к нему личное дело…
Сквозь дикую боль и кромешный ужас смысл сказанного едва доходил. Темир выволок меня из кустов, швырнул на обледенелую брусчатку.
– А это тебе, писака, за Мерьем… Будешь знать, как чужих баб трахать…
Он отвел ногу назад для удара. Но я не стал дожидаться, когда в паху взорвется режущей болью. Плеер был со мною. Пуговка наушника каким-то чудом оставалась в ухе. Кнопка мягко утонула в корпусе…
Странное ощущение. Такое со мною было впервые. Я отчетливо видел, как четверо крепких парней из боксерского клуба с азартом топчут неподвижное уже тело. Очень знакомое и в то же время – чужое. Теперь – чужое.
Я увидел, как боксеры перестали пинать труп стрингера-неудачника. Темир наклонился и поднял плеер, без всякой брезгливости приладил «уши».
– Интересно, чё качают нынче сетевые задроты, – пробормотал он, запуская единственную запись, которая обосновалась с недавнего времени в крохотном гаджете.
– Атас, мужики! – бросил громким шепотом один из боксеров. – Менты! Срываемся!
Они кинулись вдоль аллеи, но их предводитель, Темир, слегка замешкался.
«Там их и повяжут, как миленьких, – неслышно прошептал я ему прямо в подсознание. – А ты дуй к другому выходу, там чисто…»
И он «дунул». Попробовал бы меня ослушаться… Ведь я стал чильтеном – рядовым бесчисленного легиона добрых духов, всегда готовых спасти слабое человеческое существо от тысячи бытовых мелочей, настырных и неистребимых, как крысы, и от проблем посерьезнее.
Шевели граблями, парень!