Вишена взял смолистую ветвь, небольшой кусочек хода осветился, а мрак, казалось, отполз подальше и стал еще плотнее. В сырой пыли на полу четко отпечатывались их следы. Только их – других следов не было.
В узком ходе разминуться не получалось, поэтому пошли в обратном порядке: Вишена, за ним Хокан, и последним Непоседа. Уже через десяток-другой шагов наткнулись на чужие следы, напоминающие отпечатки больших ладоней с короткими кривыми пальцами. Они накладывались поверх людских следов, одна цепочка к ним, вторая от них. Еще несколько шагов к выходу – и следов стало больше, преследователи тоже шли гуськом. Так, разглядывая странные отпечатки, люди вернулись к ближайшей вертикальной шахте. Судя по количеству отпечатков в грязи под ногами, чужаков за ними ходило семеро. У шахты следы обрывались, словно преследователи взлетели по темной трубе в царящий там непроглядный мрак.
– Что будем делать? – прошептал Боромир, нервно двигая мечом. Вишена знал, что у ватага еще толком не отошла левая рука после стычки на болотах и поэтому он злится.
Хокан сунул меч в ножны, достал длинный кинжал, украшенный какими-то камнями, и сказал:
– Я поднимусь!
Кинжал он взял в зубы. Вишена с Боромиром подсадили его, дат медленно полез вверх, упираясь руками и ногами в стены шахты. Он негромко пыхтел от натуги, и его, конечно же, сразу услышали. Некоторое время звучало только это пыхтение, потом и оно неожиданно смолкло. Вишена подождал немного и тревожно переглянулся с Боромиром. Но сколько они не смотрели вверх, разобрать ничего не смогли.
Рычание и резкий крик Хокана ударили по напряженным нервам, заставив вскипеть кровь в жилах. В истоптанную пыль под шахтой упал сначала кинжал, а потом тяжело рухнул Хокан. Лицо его пересекала темная полоса. Вишена почувствовал как его захлестывает тугая волна гнева.
Поток Холодного Пламени пронесся по шахте, сметая все на своем пути и Вишена злорадно усмехнулся, когда наверху кто-то пронзительно заверещал. А потом усмехаться стало некогда, потому что сверху горохом посыпались зубатые тела и настало время меча.
В тесном ходе негде было разгуляться, Вишена отступил в сторону выхода, Боромир, мгновенно поднявший дата, насилу протиснул его себе за спину и выставил вперед меч, а факел отвел чуть назад. Недруги были низкорослы, пляска пламени отражалась у них в глазах, тускло белели оскаленные зубы.
Вишене было труднее: нападавшие на освещенном фоне выглядели просто темными силуэтами и никаких подробностей рассмотреть он не сумел. В первые же мгновения ему рассекли кулак и вцепились в локоть левой руки зубами. Взревев от боли, Вишена впечатал зубастого в камень стены и стряхнул. По руке потекла теплая струйка. Меч проткнул сгорбленное тело; освободив оружие при помощи ноги, Пожарский отмахивался от остальных. Хотя какое там отмахивался в тесноте-то? Так, еле-еле поводил мечом из стороны в сторону, чтоб никто близко не подобрался.
«Пламенем нельзя, – сообразил он. – Боромира с Хоканом зацепит. Ах, ты, незадача какая!»
Проткнув еще одного, Вишена снова отступил. В тот же миг нападавшие исчезли, как по волшебству. Видно, вскарабкались по отвесной шахте. Ловкости им было не занимать.
В десятке шагов тяжело дышал Боромир и тихо ругался Хокан, поминая сванов, свиней и врагов какого-то Одина.
– Ты как, Пожарский? – спросил Боромир тревожно.
– Руку прокусили, – сплюнул Вишена зло. – Хорошо еще левую… Что с Хоканом?
– По лицу полоснули, – отозвался тот. – Когтями, что ли… Глаза заливает.
– А ты, Боромир? Цел?
Непоседа прогудел:
– Угу.
Потом добавил: