– Девочки, – напоминает она, не оборачиваясь. По опушке радужного пенного леса перед нею мчится белопенный единорог. – Девочки, пожалуйста, не дразните Гелле песнями Снов. Не забывайте об этом.
Обе они вздыхают, прежде чем согласиться. Да, тут есть о чем вздыхать… И странное беспокойство вдруг примешивается к радости и нетерпению Лореасы. Руки ее на миг замирают в воздухе. «Что-то не так? – спрашивает себя она и сама отвечает: – Да, я слишком беспечна и себялюбива. Прошу дочерей не дразнить Гелле, а сама дразню их. Нехорошо. Я должна подавать пример».
И все исчезает – пальмы, дворцы, корабли. Теперь только вода вертится в лоханях.
Лореаса слышит, как позади разочарованно кряхтит Кодор: он тоже подошел посмотреть.
На высокой кровати Эльхены подружки расселись как птички и так же щебечут – весело и беззаботно. Уже вечереет, а они все еще не наговорились.
– Гелле, – спрашивают ее, – а твой отец не будет беспокоиться? Уже поздно.
Геллена пожимает плечами.
– Мама отправит за мной птицу. Птица найдет меня, увидит, что со мной ничего не случилось, и передаст ей.
– А ты сама не можешь отправить птицу? – говорит самая младшая из подружек, Люна.
– Нет. Я ведь не колдунья.
Люна разочарованно вздыхает. Геллена улыбается. Ей только подумалось, что перед другими людьми она легко называет Лореасу мамой, а в глаза – нет. Но она просто не пробовала.
– А вы, – спрашивает она прочих, – о вас разве не заволнуются?
– За нами родители придут, – отвечает Киона. – Еще чуть попозже. Чтобы проводить.
– А меня проводят собаки, – говорит Геллена. – А когда я хожу в лес, меня охраняет целая стая волков! Мне даже один раз разрешили погладить волчонка.
– Вот это да!
– Только один раз?
– Волчатам нельзя привыкать к людям. Иначе они не испугаются охотника, и будет беда.
– Как здорово, – мечтательно говорит Эльхена. – Как это потрясающе, когда ты дочка колдуньи!
– Колдунья Геллене не мать, – вдруг доносится от дверей.
Девочки оборачиваются, Ринна и Киона привстают. Геллена перестает улыбаться.