Аурел остыл.
— Неужели тебя вынуждали убивать?
Тири не ответила. Пнула монтреевским ботинком шершавый мотоциклетный скат и полезла в бардачок.
— Давай шевелись, — мрачно сказала она несколько позже. — Есть охота.
Аурел тоже уложил мотоцикл, чтоб не так издалека был виден посреди равнины, и выгреб из бардачка сумку и спальник.
Через каких-то десять минут, разгоняя сгущающиеся сумерки, весело потрескивал костер, на треноге чернел закопченный котелок, а внутри котелка многообещающе булькало. Аурел плотоядно принюхивался, Тири с ложкой в руке колдовала у посудины с варевом. Звезды, единственные обитатели небес, молча глядели на них с высоты.
Аурел чувствовал, что спутница готова выговориться. Нужно только поестественнее подвести ее к монологу. Черт возьми, чем больше Аурел размышлял над этой историей, тем менее понятной казалась она. Логики не было — вот главное, что лишало внутреннего равновесия. Аурел не любил отсутствия логики. Точнее, не отсутствия, а неочевидности, потому что логика присутствует во всем, нужно только суметь вытащить ее на поверхность. Получалось не всегда, у Аурела по крайней мере. И вот эта-то загадочная глубинная логика и грызла постоянно, и донимала, словно настырный комар над ночной постелью: жужжит, кружится, и сколько руками не маши — не улетает.
Проглотив обжигающий ужин, почти не почувствовав вкуса, Аурел с довольной ухмылкой извлек из сумки припасенное в Трое пиво. «Пенная прохлада» — самое то после дня в седле. Легкое сладковатое питье, источник спокойствия и вечернего умиротворения. Аурел, застонав от удовольствия, опрокинулся на спину. Тири с завистью взглянула на него.
— Поделился бы, что ли… Джентльмен…
Аурел сунул руку в сумку и показал ей вторую бутылку. Девушка вопросительно подняла бровь.
— Пора бы и объясниться, — предложил Аурел. — А?
Тири пожала плечами. Тогда он метнул ей бутылку. Коротким выверенным движением Тири поймала продолговатый прохладный снаряд. Свернула пробку и сделала первый глоток.
— Я — твой ангел-хранитель, — тихо сказала она потом. — Ты ведь ходишь в Сеть без мнемоюстов, слайдер. И думаешь, будто это страшная тайна.
Аурел смутился. Он и вправду считал это своей главной тайной. Не единственной, разумеется, но главной.
— Ты, конечно, считаешь, что ты один такой. Так?
И Аурел начал кое-что понимать. «Сюда чуть не прорвался один из псов Лощинина. Мне пришлось его сжечь…» Святая вода, неужели она тоже? Неужели она тоже умеет общаться с Сетью напрямую, в двоичном коде? Инстинктивно? Как он, Аурел Чогоряну, кибертелепат, способный считать данные с терминала даже при отключенном питании?
— Ты… Ты тоже?
-Да.
Тири глядела ему в лицо, и в звездочках-плексах отражались крохотные язычки пламени. Она была очень грустной.
— И… тебе это не нравится? Не нравится этот дар?