— А не надобно мне его признание. Сам добьюсь и славы и богатства. Мои витязи порубили Оскольдовых русинов. Хазар побили. Нынче под Лютобором мы самая лютая сила на Днепре. Так витязи?
И витязи в один голос крикнули:
— Так, Страшила!
Страшила, парень не из простых, продолжил:
— А русичи мы все по слову наших волхвов. Их глас с Арконы по всем городам слышен: зовут всех на восток, на земли пращуров. Русины, что с Дуная пришли и полян подмяли, землю округ Киева Русью обзывают. Наши волхвы шире смотрят: все земли от Лабы до ромеев нарекают Русью.
— Сиё разумею и одобряю. Сильна ли у Оскольда дружина?
— Большая-то дружина сильна была. Ходил ведь на ромеев. Было дело. Как Христу стал кланяться, так забыл обиды на ромеев. Не хочет помнить о тысячах его русинов, что страдают в рабстве.
— На севере осели вороги, и в Киеве — вороги, а вороги потому, что людьми торгуют, — сказал резатель.
— На севере — другой хорёк. Из ререгов. Себя Рюриком прозывает. Слова доброго про него не скажу, хоть он из наших. Мы сперва, чуть ли не рядом с ними — у Нево-озера жили, но снялись в одночасье и ушли от них.
— Знакомы мне, — Козьма гневно осмотрел ватажников, — Те хорьки ладожские меня, волхва Ведислава, сполонили и ромеям продали.
— Как они посмели?
— Не дал им дани. Дня не прошло — набежали, уволокли из селища красавиц наших, а меня — с Велесова капища.
— Вот оно как! А я тебя, пресветлого, чуть было в море не отправил без кормила и паруса.
— Как мой приспешник речет, ужо проехали-проплыли. Ты, сыне, скажи-ка вести, что знаешь.
— Доходят вести. Хорёк в силу входит. Всякий сброд под ним. Прижал русов, людей посадил в Изборске, Плескове, в Городце на Луге. Все дань несут ему. Прошлым летом был я в Городке на Ловати, встретил там гостей северных. Сказывали так: князь-то болен, да есть у него Хельги, правая рука и верный пёс. Жалею, что не придушил хорька. Эх, гвездёно небо, тогда у него лишь малая дружина была.
— Ведомо мне, как побить хорьков и саксов. Говорил с Лютобором. Он два лета будет крепость строить из камня, а тебе придётся плавать. Заказ у меня большой. Нашей болотной руды маловато будет. Мой приспешник тебе точно скажет, откуда и что брать. Сходишь сперва за медной рудой. В оплате не обижу. У вас же три лодьи?
— Скоро и четвёртую спустим на воду.
— Тем лучше. Грузы будете доставлять мне. У нас близ Великой реки места глухие, и никто не прознает про мои затеи. А селище моё на речке Вревке. До Великой легше дойти по Волхову.
— Мне же каждый раз мимо логова хорьков придётся ходить. Рюрик Новое городище поставил.
— Мне что ли тебя хитростям учить? — волхв глянул на Страшилу и его ватажников. — Открою вам, что ведомо мне. Горюшка хлебнул немало из-за ладожских хорьков, но не Рюрик с его хорьками, а иное племя меня беспокоит. Лихое время наступает. Немцы с юга придут, захватят наши земли от Лабы до самого моря. Сокрушат волков и ререгов. Многие наши князья на их сторону встанут. Немцы разрушат наши города и селища, и побегут от них ваши родные. К морю побегут, а там поморяне. Поморяне народ вам известный. Хватать беглецов будут да вывозить полон и данам продавать.