— Ты одна, Настенька?
— Мама спит. Опять пьяная.
— Вот что, внученька. Я могу отправить тебя за границу. Бери паспорт, раздобудь деньжат, только на дорогу до моей базы. И приезжай срочно ко мне.
— У меня нет загранпаспорта.
— Всё сделаю, Настенька. Не забыла, каким автобусом из Питера ехать?
— Помню, деда. Ты по-прежнему сторожем?
— Уже не сторожем. Расскажу, когда приедешь.
— Тогда, дедуся, завтра выезжаю.
Да"c, всех манит заграница. Пардон, не всех, а каждого третьего. Где-то читал.
Вечером, после болтовни с Анютой на разные темы, весьма — должен отметить — изысканной и по-светски утончённой, когда я вновь воспарил духом в надежде завоевать её сердце, она неожиданно напомнила:
— Мы не договорили утром. Дня через два, думаю, поправлюсь. Вы, надеюсь, не будете возражать против моего отъезда?
Всё внутри меня оборвалось, и я сухо ответил:
— Не возражаю. Известите заранее, и автобус с водителем будет в вашем распоряжении.
Намекнув на неотложные дела, я простился и в печали вышел из казармы, что казалась совершенно неподобающим местом для разговора с Анютой, выпускницей заведения имени нелюбимого мною Герцена. В нашем мегаполисе разные студентки. Далеко не все впитывают в себя всё наилучшее, что может дать Петербург за годы их учёбы. Анюта мне представлялась драгоценным бриллиантом, отшлифованным нашей северной столицей… Побрёл бесцельно и какое-то время ходил кругами по территории лагеря.
«Никто не должен видеть смятение моей души» — эта мысль побудила меня уединиться в «апартаментах». Время на моих командирских близилось к половине девятого, и я постарался переключить внимание на те загадки, что окружали Мутанта. По идее, его секретарша могла бы многое прояснить, и я спонтанно нажал на кнопку вызова.
— Слушаю, — сказала секретарша.
Я представился.
Её лик почему-то выглядел уставшим и печальным. Её внешний облик — несомненно красавицы, причём славянского типа, — вызвал у меня оторопь, и я подумал: «У неё что, не все дома?» Русская красавица была одета в сари, а её лоб украшало пятнышко света и мудрости — бинди тёмно-вишнёвого цвета. Правильный цвет бинди — красный, но, как я замечал, в Мумбае или Дели женщины наносят бинди себе на чело самых невероятных оттенков.
— У меня, собственно, нет никаких сообщений. Александр часто упоминает Живу. Как всегда, в своей манере. Без подробных объяснений. Думаю, что он меня обманывает, а его речи мне представляются бредом. До сих пор не знаю вашего имени. Может быть, вы мне расскажете о Живе?
— Зачем вам знать моё имя? У меня много имён. За каждым именем своя тайна, которыми не желаю делиться. Можете называть меня именем вашей любимой женщины. Я не возражаю. Каждая история ничто иное как сказка. Желаете послушать сказку на ночь?
ebooksa