Большущий торг в Царьграде. Отдельно зерном торгуют, отдельно — рабами, фруктами, изделиями из металла, вином… Всем торгуют, чем славна святая земля Василевса. Илья определил, куда сносить закупленные товары, и оставил трёх стражей оберегать место. И часа не прошло, как с помощью нежданного помощника скупили сотню корзин с апельсинами. Продавцы торговались, сражаясь за каждый фолл. И каждый раз, заключив, сделку, победно улыбались. Их улыбки однозначно говорили: какой же лох сей чужестранец. Лоху сотня корзин с апельсинами досталась за сумму, не превышающую и трёх дукатов. Дёшевы фрукты в Греции! Баснословно!
Воевода, выдавая деньги, вырученные за брёвна лиственниц, наказал потратить всё, до последней монетки. Илья, известный в Уралграде не только сметливостью, но и пронырливостью, был выбран главным, но теперь перед ним встала неразрешимая задача: на что потратить деньги? Закупили сладких яблок и орехи. Ещё минус один дукат. Купили десяток бочонков вина и десяток амфор с оливковым маслом. Минус один дукат… Три часа спустя, стражи, охранявшие место со складированным товаром, сказали Илье:
— Слышь, начальник! А ведь хватит! Уже перебор. Ведь не разместим всё это в трюме.
Как оказалось, пронырливость и умение торговаться не помогали решить простейшее задание: потратить деньги. Обходя ряды со своими спутниками, Илья иногда поглядывал на рабов и рабынь, выставленных на продажу почти голыми. Как и в Ирии, здешние, именовавшие себя ромеями и ромейками, ходили, с головы до пят задрапированные в одеяния. Рулит христианская мораль! Бренное тело должно быть сокрыто от чужих глаз. А что до рабов, так они не люди, а вещи. Застыв в раздумье перед обнажёнными «вещами», Илья оглядел спутников, приметил Максима, не отводящего пламенного взора от худой блондинки, и спросил:
— Что, Максим, избаловала тебя похотливая Анастасия? Забыть не можешь? У тебя ж жена.
— Жена на сносях. Я не отказался бы от второй жены. Князь указ издал, в нём черным по белому прописано: одна из главных проблем — демография, а потому нам дозволяется иметь и две и три жены. Если жмотишься, могу и за свои золотые купить. Ты только глянь, какие у той блондинки ляжки! А буфера! Всё, ребята, сорвала она мою крышу.
— А как ты проверишь, стерва она или с душой? Кстати, воевода запретил за наши рубли покупать. Ладно, мужики, кто желает?..
Илья не успел договорить — и все его спутники, кроме толмача, подняли руки.
— Эх, как вам легко! Меня же жена заест и не подавится, если кого-нибудь в дом приведу. Плевать она хотела на княжеский указ! Так и сказала. Ладно. Стойте — ждите. Выясню, по каким ценам продаются и с какой скидкой…
Ряды рабов и рабынь также были разделены. Дороже любого раба продавался лекарь-травник. За него просили две номисмы. Как воевода, сказывал, одна полновесная номисма равна примерно трём четвертям дуката. Этот расклад ему давным-давно поведал некий Мойша. Непорченая рабыня стоила номисму. Ни единого фолла не уступал еврей. Толмач в их торге оказался ненужным: торговец вполне внятно говорил по-словенски.
— Идите к Йонотану, — предлагал продавец. — Он и потоптанных продаёт. У него любая ягодка дешевле. А моя, любая из двадцати, стоит одну номисму.
— Мне славянская ягодка нужна. Вы, что же, Хаим, славянскую ягодку дороже ромейской продаёте?
— Уважаемый, да отсохнет ваш язык! Василевс запретил продавать ромеек и всех крещённых с Запада. Разрешена лишь продажа славянок.
— Среди славянок, небось, тоже много крещёных.
— Они все еретички. По заповедям Ариана молятся.
— А ты, Хаим, какому богу поклоняешься?
— Я православный. На торгу я Хаим, а дома и в церкви я Пётр сын Петра.
— Значит так, Петрович. Беру я всех твоих рабынь. А общая скидка составит пять номисм.
— Идите к Йонотану!.. Ась? Верно, я ослышался. Вы всех таки берёте?
— Всех. Потому скидывай пять номисм.
ebooksa